– Стало быть, вы решили покрасоваться, – протянул Гесовец и показал на телегу с капустой, над которой стенал обезумевший крестьянин. – Это армейское имущество. И никакое желание выставить себя в выгодном свете не оправдывает его порчу!
– Они… они мешали нам заниматься… – пролепетала Ревна.
– Вы думаете, меня интересуют какие-то мелкие пререкания? – взревел полковник.
На ее куртку попали капельки его слюны. Ревна вздрогнула, даже скаровцы за его спиной и те подняли брови. Она сделала глубокий вдох.
– Но они бросили ей вызов…
– А может, не они вам, а вы им?
На несколько секунд над стрельбищем повисла тишина.
– Нет, – чуть ли не шепотом ответила Ревна.
– Что «нет»?
– Нет, сэр.
Гесовец в ярости смотрел на них, грудь его вздымалась. Парни старательно делали вид, что оказались на полигоне по ошибке. Таннов тихонько, вежливо кашлянул.
Гесовец подпрыгнул. Затем совладал с собой и придал лицу надлежащее выражение.
– Может, офицер Таннов почтет за честь… – произнес он.
У Линне внутри все сжалось. Ну не арестуют же ее, в конце концов, за расстрел капусты.
Таннов, по всей видимости, разделял ее чувства.
– Продолжайте, – сказал он и махнул облаченной в перчатку рукой, – мы ведь здесь просто чтобы наблюдать.
Скаровцы никогда «просто» не наблюдали. Они охотились. Охотились за информацией и людьми, в обоих случаях проявляя одинаковое жестокосердие.
Гесовец облизал губы. А когда заговорил, на кончиках его усов заблестели капельки пота.
– Золонова, Рошена! Пойдете на поле и соберете с земли капустные листы, все до последнего. Возместите крестьянину из собственного жалованья причиненный ущерб, а я доложу о том, как вы себя вели, вашему командиру.
Слово «командир» он произнес, скривив рот.
– Слушаюсь, сэр! – быстро выпалила Линне, глядя себе под ноги.
Ее ответ тут же подхватила и Ревна:
– Слушаюсь, сэр!
Затем Гесовец повернулся к бойцам другого полка.
– Когда рекрутам отводится для стрельб полигон, пользоваться им в отведенное время должны именно они. Если заставить их ждать, они, в свою очередь, заставят ждать других, и тогда все наверняка выбьются из графика.
– Так точно, сэр! – хором ответили они, как и полагается слаженному отряду.
– Минуточку, – сказал Таннов.
Все замерли. Линне услышала, как у Ревны перехватило дыхание.
Ботинки Таннова зашлепали по грязи и появились в поле ее зрения. Интересно, он ее узнал? И что ему вообще здесь было нужно? Почему он покинул Тридцать первый полк, почему – подумать только! – стал скаровцем?
