Уж как воры и налетчики определили, который из двух им нужен – неведомо, а только к Стеньке в кромешный мрак проникла рука и ухватила за грудки тулупа, поволокла наружу. Другая же рука ловко скользнула за пазуху. Третья зажала ему горло, так запрокинув ярыжкину голову, что борода уставилась в самое небо. Тут уж было не до крика и не до караула.
Вдруг хватка ослабла, Стенька был кинут в сугроб по другую сторону дорожки, и тут же раздался скрип снега – налетчики убегали.
– Ка-ра-ул!!! – взвыл ярыжка, выкарабкиваясь. – Гаврила Михайлович! Жив?!?
Он содрал с подьячего старую и грязную епанчу, из тех, какие надевают поверх тулупов от дождя и снега в дальнюю дорогу ямщики, ухватил его за руку и стал вытаскивать из снега. Деревнин отплевывался и кашлял – видать, слюной захлебнулся.
– Кто орет? – раздалось совсем близко.
– Приплелись! – злобно отвечал Стенька. – Как разбой – вас и не докличешься! Как налетчиков догнать – тут у вас брюхо и прихватило!
– Кто таков, сучий сын?! Чего лаешься?! – спросил старший караула, и тут лишь Стенька его признал.
Это были свои же соседи по Стрелецкой слободе, братья Морковы. Они и в караул посылались вместе – Василий, Герасим, Иван да Борис. Старший, Ждан, собирался оставить государеву службу и уже больше занимался иными делами, торговлишкой.
– Ивашка! Бориска! Я ж это, Стенька! Сосед!
– Сосе-е-е-ед?!?
– И точно!
– Что это тут было, Степа?
– Да налетчики же! Подьячего моего поднять помогите! – потребовал Стенька. – Под руки берите! Так! Гаврила Михайлович!..
Деревнин помотал непокрытой головой.
– Шапка! – Стенька кинулся шарить в снегу, отыскал деревнинскую шапку, ударил о колено, чтобы разом выбить, и как мог осторожно нахлобучил начальству на голову. – Надобно его до приказа довести!
– До бабки-знахарки его довести надобно, – сказал Герасим. – Не пришлось бы переполох выливать!
– Сперва – в приказ!
– А чего это на вас напали?
Стенька встал в пень.
– Шапки на месте, шубы на месте, – продолжал Бориска Морков. – Кошели?…
– Грамота!!! – воскликнул Стенька и замер, разинув рот.
– Какая грамота?
– Деревянная!
– Ну, брат, это не подьячему твоему, а тебе бабка переполох вылить должна!
Но Стеньке было не до шуток…
До Земского приказа добежали быстро. Крепкие братья Морковы так с двух сторон подхватили Деревнина – он и ногами, поди, снега не коснулся, по воздуху долетел. Стенька ворвался первый, всполошив подьячих до крайности. Следом внесли Гаврилу Михайловича. И началась суета вперемешку с великим возмущением.
