И.В. Сталина, начиная 1927 года, серьезно готовилась к обороне. И давала войскам, прежде всего западным группировкам, все необходимое. И это все, включая склады с оружием, боеприпасами, ГСМ, продовольствием, и другими материальными средствами досталось врагу из-за бездарности военного руководства. Танки, автомобильная техника и другие вооружения были уничтожены или захвачены немцами. Вот некоторые данные на 30 июля 1941 г.: в войсках КОВО-ЮЗФ из 7691 танка осталось 380 единиц. Мехкорпуса, а с ними и бронетанковые силы на западном стратегическом направлении перестали существовать. (Напомню, немцы в составе сил вторжения имели около 5,5 тыс. танков). Приведу высказывание К.К. Рокоссовского, как наиболее объективного в оценке начального периода войны, из его мемуаров: «Но о чем думали те, кто составлял подобные директивы, вкладывая в них оперативные пакеты и сохраняя за семью замками? Ведь их распоряжения были явно нереальными…Их не беспокоило, что такой приказ – посылка мехкорпуса на истребление. Погибали в неравном бою хорошие танкистские кадры, самоотверженно исполняя в боях роль пехоты».
Некоторые исследователи начального периода Великой Отечественной войны говорят о масштабном предательстве со стороны командного состава РККА, о наличии в Генеральном штабе агентов абвера и т. д. (Мартиросян А.Б. Сталин и разведка накануне войны. М., 2014). Безусловно немцы имели свою агентуру в СССР, в том числе в армейских кругах, готовясь к нападению активно вели разведку по всем направлениям. Иного быть и не должно, таковы законы военного дела. Но списывать наши неудачи только на предательство или на шпионов было бы не совсем правильно.
Здесь присутствует целый комплекс причин. Есть объективные, но больше субъективных. Во-первых, заговор Тухачевского реально существовал и носил разветвленный характер, сочетаясь с троцкистскими сетями. Это был заговор среди высшего командования вооруженных сил. Именно от окружения Тухачевского, как первого зама наркома обороны и Гамарника (начальник главного политуправления РККА) расползались тенденции репрессировать тех офицеров, которые уделяли внимание обороне. Их обвиняли в пораженческих настроениях. Я в этом разбирался, читая документы процесса. Был устроен даже некий соревновательный синдром – кто больше выявит врагов народа – пораженцев (кстати, этот процесс продолжился и при Л. Мехлисе). Насаждалось повсеместно «шапкозакидательство». Нарком обороны К.Е. Ворошилов, не имея военного образования, и будучи приверженцем конницы, как и С.М. Буденный, не особенно вникал в изменения характера будущей войны. Войсками «крутил»» его первый зам. Тухачевский. И он заразил командные кадры идеей превентивного удара и наступательной стратегии. «Активные операции вторжения» – вот суть теории обороны страны. И под эти операции строилась структура войсковых группировок. Маршал Советского Союза Д.Т. Язов констатирует: «В основе подготовки начальных операций лежала идея мощного ответного удара с последующим переходом в решительное наступление по всему фронту… Ведение стратегической обороны и другие варианты действий практически не отрабатывались».
