Разумеется, ни о каком втором разе после такого безумия не шло даже речи. Эрик попросту вырубился, как случилось с ним однажды, когда он впервые преодолел на полной скорости астероидный пояс в системе Фронтира. Но и Вера, похоже, уснула одновременно с ним. А вот проснулся Эрик, как всегда, первым. Полежал пару секунд, прислушиваясь к ощущениям, и пришел к выводу, что чувствует себя почти нормально. Немного ныл позвоночник, была тяжеловата голова, но в целом ничего ужасного.
Потом Эрик плавно и практически бесшумно приподнялся на локте и минуту или две любовался разметавшейся во сне Верой. Она была чудо как хороша в своей «ветхозаветной простоте», и он чуть было не поддался соблазну разбудить ее поцелуями. Но Эрик свой мгновенный порыв все-таки остановил. Судя по «данным объективного контроля», спали они не больше четырех часов. Ему достаточно, а вот ей, скорее всего, нет. День впереди длинный, успеют еще насладиться обществом друг друга.
Он осторожно покинул постель, поднял с пола сначала свой, а потом и Верин китель, повесил их на плечики в шкафу, достал с полки спортивные трусы, натянул на себя, прикинул, надевать ли еще и кроссовки, но решил, что небольшое испытание воли ему никак не повредит, и отправился в путь босиком. Пробежал по коридору, спустился по лестнице и выбежал через боковую дверь в парк. По аллеям и тропкам бежал, уже не скрываясь. Холода не чувствовал, неприятных ощущений в стопах тоже, вообще ничего не замечал. Думал. Осмысливал разговор с Моргенштерном, переживал по новой ночь любви, вспоминал ночные разговоры с Андреем, Верой, другими знакомыми. Вспомнил между делом и встречу с Анной. Короткий разговор с ней оставил странный осадок. Не содержанием, а настроением. Впрочем, отчасти все же именно тем, что было сказано каждым из них. Однако в большей степени тем, что подразумевалось, хотя так и не было произнесено вслух…
Странно, но именно на размышлениях о сказанных и несказанных словах его и прервали. Почти на самом берегу озера — по тропинке, идущей вдоль обреза воды — прогуливались адмирал Мельник и его молодая жена. Впрочем, молодой она казалась лишь по сравнению с пятидесятилетним адмиралом. Для Эрика тридцатилетняя женщина молодой не являлась по определению. Однако следовало отдать ей должное, Элен Мельник была красивой женщиной. Высокая блондинка с хорошей фигурой и прозрачно-голубыми глазами на правильном, изысканно вычерченном лице.
— Доброе утро, господин адмирал! — поздоровался Эрик, останавливаясь. — Мадам, — вежливо склонил он голову, что наверняка смотрелось более чем неуместно в исполнении практически голого мужчины.
