Он подмигнул Искину.
— Нет, — сказал тот.
— Когда курс падает на четыре-пять процентов, а это много, в сумме получается под семьдесят миллионов марок, появляется некий трейдер, что осторожно скупает акции по все падающей цене. А дальше следует объявление, что «Берингер» получает новый заказ для своих промышленных фабрик на полмиллиарда марок. А?
Персерод-младший засмеялся с полным кайзершмаррна ртом.
— И акции идут вверх? — спросил Искин.
— Взлетают! В кратковременной перспективе — процентов на десять. «Берингер» из воздуха получает сто пятьдесят миллионов марок, с лихвой покрывая первоначальные убытки. И все это знают, и каждый раз это срабатывает.
— Но это обман.
Собеседник кивнул.
— Разумеется! Просто удивительно — будто в задумчивости почесал висок он. — Вы — местный, но не знаете о времени кайзершмаррна.
— А вы хоть раз выбирались за Кассантель-штросс? — похолодев, спросил Искин.
— Это ближе к карантинным кварталам?
— Да.
— То есть, вы намекаете, что там…
— Я уверен, там даже не знают о кайзершмаррне, — сказал Искин, поднимаясь. — Этот город полон эклектики, и богатые кварталы часто не имеют представления, чем живут бедные. А бедным не до того, чтобы заглядывать богатым в рот.
Персерод-младший улыбнулся.
— Вы — социалист?
— Скорее, реалист, — сердито сказал Искин. — Мне пора.
— Вы только не обижайтесь, — сказал ему в спину Персерод-младший. — Я просто пошутил. На самом деле, кайзершмаррн подают исключительно в этом кафе с восьми и до девяти утра.
Искин шевельнул плечом, подразумевая, что нисколько не обижен. Но весь короткий путь до переулка, ему жутко хотелось обернуться. В районе лопаток так и свербело. Смотрит этот Персерод-младший ему вслед или нет?
Берштайн ждал его у черного входа.
— Опаздываешь!
Низенький, округлый, с кипенью черных волос, впустую охраняющих лысую макушку, крючконосый, с выдвинутой вперед нижней губой, он щелчком отправил окурок в близкую стену здания напротив. Крашеная в голубой цвет, вся она была в неприятных крапинах.
— Уже девять? — спросил Искин.
— Почти.
Берштайн запустил его в двери. Пискнул магнитный замок. Через крохотный тамбур они попали в узкий коридор с утопленными в нише шкафами. Берштайн потянул створку, открывая висящие на прищепках халаты. Внизу белел ряд упаковок одноразовых силиконовых калош.
— Одевайся, — сказал Берштайн.
Под мягким светом потолочных пластин Искин снял потертую куртку, переложил идентификатор в задний карман брюк.
— Ты знаешь, что такое кайзершмаррн? — спросил он.
