— А вы?
Стеф толкнула дверь и первой очутилась в комнате.
— Ой, у вас бедненько, — разочарованно протянула она, покрутив головой.
— А ты что думала?
Искин смотрел, как Стеф топчется на месте, изучая узкую кровать, шкаф, тумбу с электрической плиткой, стол и несколько стульев, на спинке одного из которых висел больничный халат.
— Я думала, раз доктор, то богатый. У нас в Кинцерлеерне был доктор Гинке, так он был толстый и весь розовый, с пушистыми усами, и дом у него был почти как у бургомистра или ландрата. Всех девочек водили к нему на общие осмотры, и у него в прихожей висела голова лося. А еще были ковровые дорожки и много хрусталя. И у него была борода.
— У доктора Гинке?
— Нет, у лося.
— Так ты из Кинцерлеерна? — спросил Искин и, подумав, закрыл дверь на защелку.
— Нет, из деревни по соседству.
Искин нахмурился.
— Я не помню, чтобы программу внедрения юнитов проводили через местных или частным образом практикующих докторов.
Стеф плюхнулась на стул.
— А я и не говорила, что меня привили там.
Она подвигала крохотную салфетку, поставила бутылку воды и отвернулась к окну, подложив кулак под щеку. В вырезе блузы закрулилась грудь.
— Ясно, — сказал Искин, совершенно не представляя, что делать дальше.
К девяти ему надо было в Альтшауэр-клиник, его ждали Берштайн и семьдесят пять марок за месяц практики.
Он сел на кровать и принялся расстегивать рубашку.
Солнце дышало в окно. Снизу послышалось нарастающее ворчание двигателя, затем затухающее — видимо, проехал крафтваген.
Стеф повернула голову.
— Дурацкая рубашка, — сказала она.
— Возможно, — Искин бросил рубашку на подушку и, наклонившись, вытянул чемодан.
— Вы помните, что обещали меня покормить?
— Включи пока плитку. Она долго нагревается.
— А что будем есть?
— Беженцам дают в основном пайки от Ассоциации борьбы с голодом. Это порошковые супы и каши, поэтому я и говорил про воду. Надо обязательно иметь сколько-то воды.
Искин достал светло-синюю рубашку с коротким рукавом.
— Да, эта лучше, — оценила Стеф. — А у вас есть кастрюля или миска? Или вы совсем бедный-бедный доктор?
— Посмотри в шкафу. Вся посуда там.
— Оригинально. Да вы чудик!
Створка шкафа хлопнула, приоткрыв коричневое нутро, разделенное ребрами полок.
— Ф-фу!
Стеф отпрянула, зажимая нос. Затем с отвращением вытянула из шкафа ковшик с длинной ручкой.
— Это какая-то пропитка, — сказал Искин. — Пока шкаф закрыт, запаха не чувствуется. А на свету, видимо, начинают испаряться летучие соединения.
