- Мать! ...грёбаный патрон! ...давай же, мать ... грёбаная ты железяка!!!
Пока Маньяк сражался с собственным оружием, ситуация перерастала в критическую: импровизированные рогатки и наш не такой плотный, как хотелось бы, но всё же огонь в два (ну ладно, в полтора) ствола хоть и проредили толпу, но сдержать натиск заражённых всё же не могли, и те уже лезли в забаррикадированные ворота гаража. Кроме того, у меня почти закончились патроны! Точнее, патронов-то ещё хватало в пластиковой коробке в рюкзаке, вот только толку мне от них сейчас никакого - снаряженных магазинов больше нет, я сейчас расходую последний. Я обычно ношу четыре запасных и один в автомате – это сто пятьдесят патронов, кто ж знал, что этого окажется мало? На всё случаи жизни не застрахуешься!
Маньяку всё же удалось справиться со своим оружием, и он выпустил в упор по заражённым пару длинных очередей, после которых пистолет-пулемёт опять заклинило, и проводить частичную разборку времени не осталось.
- Сраная железяка! – Ругнулся Маньяк, отшвыривая «бизон» в угол и берясь за топоры.
Вот зря он так со своим оружием, хоть и русское, а значит «дубовое», а всё же как-то бережнее надо! Вот не любит мой друг огнестрельное оружие, и оно отвечает ему взаимностью!
А заражённые тем временем ещё расширили брешь в баррикаде, и без того развороченную мелким элитником (догадались ведь выдернуть несколько труб и арматурин!), и самые резвые из них уже были в гараже. В них-то с рёвом настоящего берсерка и врубился Маньяк! Гараж широкий – места нам вдвоём хватит. Я аккуратно поставил в угол на время ставшую бесполезной винтовку и тоже взялся за топоры.
Маньяк рубился с жаром! С остервенением! Резкими и сильными ударами рассекая рёбра и головы, подрубая ноги, а иногда и начисто снося руки. Я тоже поймал в бою какой-то свой кураж! Вот спидер, только вылезший из бреши в баррикаде, несётся ко мне, вытянув вперёд руки-лапы, перевитые жгутами мышц. Подаюсь ему навстречу и делаю резкий выпад рукой с топором, нанося глубокую рублено-резаную рану прямо через всю морду твари, сбиваю её пинком в грудь, и она заваливается на своего собрата, находящегося сзади. Обе твари валятся на пол, и той, что я ударил, встать уже не суждено – заражённые на такой стадии развития не многим крепче обычных людей, только вот боли не чувствуют и прут напролом, силы в них дурной много, но куда меньше, чем во мне!
Периферическим зрением замечаю движение справа и сильно наклоняю корпус вперёд, уходя от удара очередного бегуна. Бью его топором в ногу с внутренней части бедра, отшагиваю, выпрямляясь. Нога твари подкашивается, и спидер падает в лужу крови под ним. Этот тоже не встанет – кровь из перерубленной бедренной артерии натурально бьёт фонтаном.
