Тит сделал так, как сказал князь Давмонт. А князь сделал так, как сговорился с Трайнатом. Напал осенью и всем головы посносил, после чего вайдэлот Тур долго боялся Тита. Делал все так, как Тит говорил. Но теперь Давмонт княжил в Пскове, сам был предателем, которому Тит когда-то служил, так зачем вайдэлоту Туру бояться Тита?
— Для Тура лучше, чтоб меня однорукий лопатой бил, — сказал Тит, взойдя на Ярилову гору к верховному вещуну Криве-Кривейте. — Ведь смотреть, как однорукий отца забивает, интереснее, чем смотреть, как это делает двурукий. Скажи ему, чтобы поменял Юра на Дана.
Криве-Кривейта, сидя на склоне горы, тяжело поднял на Тита выцветшие, как бы поседевшие за долгие годы жизни глаза.
— Я вымолил дождь у богов, а ты о чем меня просишь?..
Тит хотел сказать, что лучше бы Криве-Кривейта так не старался, ведь вымолил не дождь, а потоп, после которого неизвестно, как жить. Но не сказал так. Если приходишь просить, о своем не скажешь. Поклонился верховному вещуну:
— О мелочи прошу. Богам разве не все равно, кто меня забьет?..
— О мелочи… — поднялся Криве-Кривейта. — С мелочи все и начинается. Что нужно, чтобы стена обрушилась? Из основания камушек вынуть. Вон, смотри, — показал он вниз, где у подножья горы белела часовенка, недавно возведенная кревскими христианами. — Они тоже с мелочи начинали. Однажды петуха жертвенного пожалели. А теперь?.. Отстранили наших богов! Отреклись от веры предков!.. — начал повышать голос Криве-Кривейта, поворачиваясь от Тита к дюжине людей, что стояли около часовни. И внезапно вскинул руки, перешел на крик, и слова его валунами покатились с горы на людей, на часовню, на Крево: — Так вот что скажу вам я, верховный вещун Криве-Кривейта! Воля ваша будет перемелена, как зерно в жерновах, верой новой — и развеется, как пыль дорожная. Слава ваша забудется, а имя ваше будет именем презираемых и покоренных. Потомки ваши отвернутся от крови своей и могилы ваши поруганы будут. Плоды земли вашей, кровь и пот ваши возьмут чужаки, и вы их боготворить будете. Жены и дочки ваши станут прислужницами у тех, которые вами владеть будут. Перед рабами своими согнете шеи и унизите образ свой до покорности. Смолкнут вечевые звоны в городах и песни свободы в селах. И переполнятся воды слезами вашими, воздух стонами, а земля кровью вашей. И сгинете с лица земли, если не опомнитесь и не скажете себе: земля наша — дом наш, она — могила пращуров и колыбель будущих поколений наших!..
