В «Сираюки-со» татами не было, и сейчас это оказалось очень неудобным. Стульев на всех не хватало, а если бы добавить еще, они бы не уместились в комнате. Выручила оправившаяся от головной боли Таэко Кинугава — она принесла три одеяла. Их постелили на пол, и собравшиеся разместились на них. Обстановка была необычной, не соответствовавшей традиции. Миэ — сославшись на то, что сестра не соблюдала никаких обрядов и даже на могилу покойного жениха не ходила — не пригласила буддийского священника, не соорудила в комнате алтаря. Казалось, люди собрались просто поговорить. Создавшуюся неловкость несколько исправил Эбизава, предложивший почтить память покойной минутой молчания.
На этом церемония закончилась. Собравшиеся — соседи, репортеры и все, кто так или иначе был связан с «Дэра», — могли бы разойтись, но почему-то никто не уходил. Разговаривали, пили чай с принесенными сладостями. Возможно, людей удерживало присутствие Эбизавы и газетчиков: каждый надеялся узнать что-то новое о происшествии.
И действительно, через какое-то время Эбизава попросил, чтобы его выслушали. Все разом замолчали.
— Вообще-то, — начал Эбизава, — не принято вести посторонних разговоров на всенощном бдении. Но мне кажется, душа усопшей не обретет покоя до тех пор, пока не станет ясно, кто совершил это злодеяние. А настоящей ясности пока нет. Поэтому, если вы не против, мне бы хотелось рассказать вам о результатах нашей проверки и выслушать ваши соображения. И — кто знает — быть может, все тайное станет явным…
Эбизава окинул взглядом присутствующих. Все продолжали молчать. Потом Аримура сказал:
— Сенсей, судя по вечерке, этот студент признался. Выходит, тайного уже не осталось. Разве не так?
— Да, конечно, можно принять это признание за истину и на том успокоиться. Однако тут много странного и спорного. Потому я и затеял этот разговор. Впрочем, если вы возражаете, мы можем разойтись.
— Ах ну что вы! Какие могут быть возражения! — Аримура, оставаясь верен себе, очень по-женски всплеснул руками.
— Позвольте мне задать вопрос, — подала голос сидевшая в дальнем углу Чизуко Хамамура.
— Пожалуйста! Прошу вас.
— Вы считаете, сенсей, что студент Оотагаки невиновен?
— Видите ли, он мой клиент. Профессиональная добросовестность не позволяет мне не усомниться в той версии, которую отрицает подзащитный.
— Но он же не отрицает своей вины!
— Поначалу отрицал, потом вроде бы признался. Сегодня утром я первым услышал признание из его уст. И оно вызвало у меня немалое сомнение. Далее. За истекшие два дня я имел возможность поговорить с присутствующими здесь Нисихарой-сан, Коно-сан и господами репортерами. Кое-что выяснилось. В результате у меня сложилось мнение, что Оотагаки невиновен. И не только это. Если сейчас удастся разрешить некоторые вопросы, думается, я смогу назвать настоящего убийцу… Или скажем так: человека, сыгравшего главную роль в этом преступлении, — Эбизава замолчал, вынул из пачки сигарету и закурил.
