Одна литера | страница 51

Они в постели. Губы слились с губами. Его руки ласкают Суми, касаются ее груди… И вдруг она от него отстраняется:

— Послушай, я… должна тебе сказать… Ну, в общем, я выхожу замуж…

— Замуж?.. Но как же… За кого?

— Ты его не знаешь. Не хотела я сперва говорить, но…

— Не верю! Зачем ты так зло шутишь?!

— Я не шучу! Это правда.

— Тогда… зачем же ты со мною… вот так?

— Но ведь ты так хотел этого… Мне стало тебя жалко…

Мог состояться такой разговор вчерашней ночью? Вполне возможно. Вот тут-то он и впал в бешенство. Еще бы! В такую минуту понять, что не любовь, а жалость открывает тебе объятия!

Бешенство, внезапный порыв острой ненависти. Отсюда недалеко до убийства. Наверное, он сдавил ей горло теми самыми руками, которыми с такой нежностью ее ласкал. А потом, когда она потеряла сознание, докончил дело галстуком… Шок от совершенного был настолько силен, что он впал в прострацию и память дала сбой.

Что ж, версия вполне правдоподобная. Во всяком случае, куда правдоподобнее версий полиции о самоубийстве по сговору или о соучастии в преступлении сестры убитой.

Как ни странно, он почти успокоился. От недавнего лихорадочного состояния не осталось и следа. Словно внутри что-то отпустило. Он вступил в единоборство с собственной памятью и — как ему казалось — вышел победителем.

Навалилась усталость. Надо выспаться. Завтра он все расскажет Эбизаве, а потом сделает заявление полицейскому инспектору.

Оотагаки опять улегся. Спать, спать…

Глава 9. Письмо

Совсем измучилась. Тело, словно чужое. Легла в постель, вытянула ноги. Даже пошевелиться трудно. Усталость продолжала распространяться, наливая свинцом не только кончики пальцев, но даже ногти.

Лекарство одно — сон. К утру все пройдет. Давно она так не уставала. Пожалуй, со школьных лет, когда они ходили в походы всем классом. После похода вот так же гудели руки и ноги, ломило поясницу. С трудом добиралась до постели, уже в полудреме натягивала ночную рубашку и засыпала мгновенно, едва голова касалась подушки. Силы восстанавливались быстро — несколько часов сна, и хоть снова шагай по горам и долам. Сейчас не то. При меньших затратах энергии спать надо гораздо дольше, чтобы вновь почувствовать себя человеком. Да и засыпается не так легко.

Словно в подтверждение этой мысли, сон никак не приходил. Перед закрытыми глазами кинолентой раскручивались события минувших суток.

…Вчерашняя ночь. Пустая комната. Темнота. Неизвестный… Кто бы он ни был, в дальновидности ему не откажешь. Все идет так, как он предсказал… Но все же; кто он?.. Или она?.. Единственная зацепка — голос. Впрочем, какая зацепка, когда зацепиться-то не за что. Глухой, утробный, явно измененный голос. Может принадлежать кому угодно из живущих в их доме, и в то же время вроде бы чем-то отличается от всех знакомых ей голосов. Вот если бы она запомнила детали одежды… В туалете ведь горела лампочка. Но в памяти запечатлелось нечто черное и металлический блеск пистолета. Да, перепугалась она до полусмерти… Даже странно: по роду деятельности с кем ей только не приходится встречаться, ко всякому привыкла, а тут… Конечно, пистолет сыграл свою роль… Да ладно, черт с ним, не все ли ей равно в конце концов, кто это был! Спать надо…