- Любое самоубийство – не прощаемый грех?
- Нет, конечно. Бывают самоубийства от нестерпимых физических мук, например. Хотя я и стараюсь, чтобы никто не доходил до этого состояния – не даю людям страдать выше сил человеческих, но не все одинаково терпеливы. Это тоже свободный выбор каждого. Бывают и самоубийства ради других людей, когда человек, скажем, боится, что не выдержит испытаний, а от этого могут пострадать другие. Конечно, и в таких случаях более доблестно – терпеть и надеяться на лучшее, но самоубийство при этом, разумеется, простительно, и, более того, может быть иногда даже приравнено к самопожертвованию.
- Разреши задать тебе вопрос, который может быть тебе неприятен?
- Спрашивай.
- Ты умер на кресте. Это было очень мучительно?
Лицо его омрачилось.
- Да. Очень. Но разве я единственный, кто претерпел такую казнь? Множество людей умерло так же, как я, и даже гораздо хуже – некоторые мучились несколько дней, а я – всего несколько часов. Хотя мне эти часы не показались приятными и короткими, можешь поверить! Правда, другие претерпели это просто как казнь за свои преступления, я же страдал ради всех людей. И те, другие, не имели уверенности в своем воскресении, как я. Так что мне было все же легче, чем, например, римским рабам или разбойникам. Они зачастую мучились и от угрызений совести, а мне не в чем было себя упрекнуть.
- Разве ты не мог бы, как Бог, облегчить свои страдания?
- Конечно, мог. Но это было бы нечестно по отношению к людям, которые верят в мою искупительную жертву. Поэтому я просто терпел и ждал смерти. Этот опыт был необходим. Ведь пребывание в сердцах других людей, тем более, неверующих, через Святого духа, не дает прочувствовать досконально все, что испытал другой. Особенно, на физическом уровне.
- А ты не мог просто простить людям их грехи? Не жертвуя собой?
- Мог. Но то, что человек получает даром, он почти никогда не ценит. А благодаря моей жертве многие, вот как ты, например, чувствуют себя обязанными мне и приходят к Богу. И число «спасенных», как принято называть их на Земле, становится больше.
- Прости, что я спросил об этом. Тебе, наверное, неприятно вспоминать…
Он улыбнулся, тепло и открыто.
- Нет, отчего же? Я очень рад, что есть люди, которые до сих пор помнят о моей жертве, ценят ее… Это так здорово! - В этот момент он удивительно напоминал мальчишку, который совершил нечто такое, чем можно гордиться перед друзьями.
Мы помолчали. Я думал о том, чем же мне заняться дальше, а Иисус смотрел на меня внимательным и добрым взглядом.
