так сердцу знакомый пейзаж.
Дали здесь рисует картинки.
Кобзон о любви здесь поет.
А юный художник ботинки,
наверно, с похмелья пропьет.
ЭСКИЗ ПРО ЛЮБОВАНИЕ ТОСКОЙ
Терзай меня, тоска, терзай…
Я любоваться не устану
собой, как дедушка Мазай,
влюбившийся весной в путану.
Дед перед зеркалом стоял,
как чуб у панка молодого…
Тоска моя, вот так и я
тобой в себе любуюсь долго.
Безвластны происки врагов и дураков
над подоплекой вечного сарказма.
Любимый город стонет от оков,
питаемых энергией маразма.
Но тщетность снова метит на престол,
насвистывая «Битлз» «Пусть будет».
И вновь любовь крадется меж кустов,
чтобы застать врасплох все тех же судей.
Бежит, в порыве потрясая грудью,
боясь на рейсовый автобус опоздать —
большая, как КАМАЗ с прицепом.
Готова на скаку коня остановить.
Я шел навстречу, занятый собою,
и сумкой был нечаянно задет.
Я выругался молча, удивляясь
порыву страсти в женском жирном теле.
Есть тысячи веских причин
не верить любым предсказаньям.
Смотри на луну и молчи
о главном и праведном знании.
Искусственный свет не живуч.
Зеркальные блики — как память,
которую слух, словно луч,
стремится собой не поранить.
Страна потуг и словоблудья —
никчемный брошенный трофей.
В который раз немые судьи
смакуют негу нежных фей!
В который раз обманчив воздух
для страждущих принять Отца…
Выстраиваются по росту
те, кто ему не поклоняются.
И вечный бой им снится тщетно
о верности, о подвигах шутя…
В служебном банке счет расчетный
закрыть давно творцам хотят.
Но кто?!
Есть просто финал без усталой заботы.
Умиление таинством — сон и покой.
Если травы прошепчут таинственно: — Кто ты? —
я подам знак рукой.
Легкокрылые всадники с небом сливаются.
Спелый дождь оживляет уныние трав.
И тогда мудрецы красотой упиваются
и лелеют ветра.
Словно и не усталость, не памяти таинство…
Словно и не забота о тщетности сна…
Если спросят: — Откуда в творениях равенство? —
значит это финал: подан знак.
Суровый век на улицы бродить
выталкивает из уютных склепов,
чтобы попутчиков случайных уводить
от бездны к бездне — тонко и нелепо.
Чтобы для воздуха, единого на всех,
найти творца эклог и восхвалений.
Подстерегает зависть — явный грех —
на перекрестках мук и исцелений.
Нагие боги рядом в нищете
влачат мгновенья, символом торгуя.
И одиночество обносят на щите
по разным точкам одного разгула.
Увы, слепец, твой предсказуем путь.
Суровый век дарует лабиринты.
На улицах поступков суетную суть
