из оленьего меха, привезенные с мыса Дежнева, куда он ездил еще в студенческие годы…
И вот сейчас Алеша стоял в передней, мокрый, взъерошенный, шмыгая носом, и с бьющимся сердцем слушал какой-то чужой, незнакомый голос матери:
— С твоим здоровьем это говорить? Не на Камчатке ли ты получил хронический насморк?
Алеша вдруг почувствовал, как из носа побежало, и он едва успел вытащить платочек, который мама всегда клала в карман, отправляя его на улицу.
— Лена… — ответил отец, и по тому, как упрямо прозвучал его голос, Алеша сразу представил морщинку, клинышком упершуюся в переносицу. — Забудем про это… Ничего со мной не случится… Эх, Ленка-Ленуха, знала бы ты, сколько я мечтал об этой экспедиции! Чуть побольше нашего Лешки был, а уже мечтал… У каждого, понимаешь ли, человека должна быть в жизни своя мечта, своя Антарктида… А без нее какой же ты человек?.. Что это за материк!
— На мысе Дежнева заболел воспалением легких? Заболел. А ведь в Антарктиде, сам говорил, морозы достигают восьмидесяти градусов… — В голосе матери слышались слезы: вот-вот заплачет.
Алеша собрал на лбу морщины: о чем это они, собственно, говорят?
— Да пойми же ты: у нас будут особые куртки на гагачьем пуху. Никакой мороз не страшен.
— А плыть… Через всю землю! А штормы и бури? Нет-нет, при твоем…
Алеша насторожился: штормы и бури — это интересно.
— Лена, ты опять за свое! Корабли у нас мощные… И потом, ну как же ты не хочешь понять: не могу я туда не поехать! Понимаешь — не могу! Лег я вчера спать — и попал прямо в Антарктиду. Вышел на берег. Вокруг белым-бело. Сверкают айсберги, метет метель. А я стою на берегу, стою там, где еще не ступала нога ни одного человека. А кругом снега — сухие, вечные, которые ни разу не таяли… Ведь еще точно неизвестно, материк это или архипелаг островов, прикрытых ледяным щитом… Есть там среди гор и оазисы, и даже цветы цветут — это в Антарктиде, ты только подумай! И, если найду два цветка, один — в гербарий, а другой — тебе… И есть там еще озера, и никто не знает, получились ли они от подземных пожаров каменного угля, или…
Алеша не мог дохнуть от волнения.
— Слушай, Костя… Но ведь это далеко… это так далеко! Оттуда можно не вернуться… А обо мне… обо мне ты не думаешь… Уходишь в университет — беспокоюсь, а то уехать туда… Наконец, у тебя есть сын, которого ты обязан воспитывать…
Лена, да ведь это только на год. Нас сменят. Понимаешь, всего на один год… И при теперешней технике это совсем не опасно…
