— Дергает сердце, — хрипло сказал я.
— Да-да, может дергать, это нормальная реакция. Я же прохожу через клапан и раздражаю стенки. Кто-то чувствует, кто-то нет.
— Ну как, есть? — спросила ассистентка.
— В этот раз пусто.
Он вновь начал повторять манипуляции.
На этот раз я почувствовал, как голова стала кружиться, появились мошки перед глазами.
— Что-то мне нехорошо, — сказал я.
— Да-да. Может быть. Отщипнул большой кусок, хоть шашлык жарь. Сейчас пройдет. Эй, смерьте-ка давление. Нам что-то не хорошо.
Манжетка начала набирать воздух, сдавливая руку.
Потом Влад вновь полез в шею. Мне казалось, что это будет длиться вечно, и он, в конце концов, просто вытащит мое сердце по кусочкам.
— Есть еще один, — сказал Влад. — Все закончили. Позвоните в отделение, пусть забирают беднягу нашего.
— Все? — спросил я.
— Все, закончили. Расслабься. Сейчас я удалю проводник, и девчонки наложат тебе тугую повязку.
— Спасибо, доктор.
— Живи и не болей, — сказал он, вытаскивая что-то из шеи и надавливая пальцем. — Сейчас чуть потерпи. Кровь должна остановиться. Вера, давай валик и бинты. Накладывай.
— Да-да, Владислав Анатольевич.
Я уловил цитрусовые нотки духов, смешанные с ароматом кардамона и ванили. Духи, видимо, принадлежали той самой Вере, что склонилась над моей шеей.
«Интересно, что за фирма? — подумал я. — Необычное сочетание».
— Вот и все, — закончив с повязкой, сказала Вера. — Давай перекладывайся обратно на каталку.
Они сняли манжетку, напальчник, маску и отсоединили провода. Я нащупал рукой каталку и аккуратно, боясь повредить шов, перелез. Меня опять упаковали и дали в руки баночку с кусочками моего сердца. «Научная фантастика какая-то, а не медицина», — подумал я.
— Храни как зеницу ока, — сказала одна из сестер. — Не урони.
— Хорошо, — ответил я. — Не уроню.
Когда меня ввезли в отделение, мне показалось, будто я вернулся домой. Здесь голосил народ: врачи, сестры, больные, родственники. Пока сестры раскрывали дверь, чтобы завезти каталку, над собой я увидел маму. Она склонилась и поцеловала меня в лоб. Глаза ее были полны слез.
— Сынок, здравствуй, как ты?
— Привет, мам.
— Сынок, ты себя хорошо чувствуешь? Папа будет две недели с тобой в палате находиться. А твоя Катя даже не приехала сейчас и заявила, что не сможет быть рядом так долго. С работы, дескать, не отпустят. А я сходила к нашему терапевту и купила отцу больничный.
— Ты звонила Кате? Где она? Она что, вообще не приедет?
— Не знаю ничего. Не нужен ты ей, разве не видишь.
