Кто может прийти сюда, кроме странной бабки, я не знала, но стойкое ощущение, что этот кто-то все ближе, что он зол и голоден, пронзило меня насквозь. Я вцепилась взглядом в белое пушистое пятно, сверкающее на фоне черной пустоты двора. Кошка была моим единственным товарищем, а может, и спасением. Оставить ее тут означало лишиться последней поддержки.
— Киса… — Вместо шепота с губ сорвался хрип. — Киса… — Я и подумать не могла, что когда-нибудь мой голос будет полностью состоять из мольбы. — Киса-кис-кис…
В ответ мне раздался явственный хруст. Кто-то крался по тропинке от забора к крыльцу. Мелкие камешки скрипели под чьим-то весом. И звук становился все ближе.
— Киса! — Мне нужно было рвануть в дом, но белая спинка кошки мерцала во тьме, и я не могла ее бросить. — Киса, иди сюда…
Кошка медленно поднялась на тонкие лапки, я застыла, молясь всем богам, чтобы она бросилась ко мне, но глупая тварь зашипела, глядя в темноту за крыльцом. Она выгнула худую спину, продолжая шипеть, но даже не попятилась, словно мягкие подушечки ее лап приросли к месту.
— Кис-кис-кис… — жалко твердила я, наблюдая, как кошка готовится защищать дом моего деда от невидимого, но надвигающегося зла. — Кто там? — Наконец, я вспомнила, что могу еще говорить, и ругаться, и звать на помощь, а не только хрипеть, умоляя кошку вернуться в дом. — Уходите! Я сейчас полицию вызову!
Угроза получилась такой же нелепой, как и мой дрожащий голос. Но скрип прекратился. Я победно выпрямилась и сделала шаг вперед, надеясь упрочить свой успех. Теперь кошка оказалась позади меня, а впереди была одна лишь тьма, мертвая и гулкая. Ни порыва ветра, ни шелеста листвы, ни единого комара не осталось во дворе. Только я, кошка и тот, что стоял у первой ступеньки моего крыльца.
— Уходите! — повторила я, тратя последние силы на то, чтобы не заплакать. — Прочь!
Тень не шелохнулась, продолжая скрипеть камешками. Кошка скребла когтями по верхней ступени, но спрыгнуть с нее не решалась, это стоило сделать мне, но я стояла, вглядываясь в темноту, удерживая одной рукой распахнутую дверь. Время замерло, мир застыл. И когда я уже почти смирилась, что вот так и пройдет вся моя жизнь, луна на мгновение прорвала завесу тьмы, заполняя все кругом тревожным, слабым сиянием.
Кошка утробно вскрикнула и рванула в дом, словно бы этот миг был дан ей для того, чтобы унести лапы. Я последовала ее примеру. Один прыжок от крыльца к порогу, второй — чтобы оказаться внутри. Свет затухал, вновь обращаясь в непроглядную темень. Но, захлопывая дверь, я успела разглядеть, как мелькают у крыльца темные рукава вдовьего платья, а на последнем луче тонущей луны мерцает алым камень тяжелого перстня моей соседки.
