Хлоя смотрела на него как на сумасшедшего, однако от Пита не ускользнул румянец, появившийся на ее щеках.
— Черт, я сам был таким же засранцем в его возрасте.
— Не начинай.
Помнит ли она, как он отказался пожать ей руку? Впрочем, кого он обманывает? Конечно, помнит, это же Хлоя Лоренс.
— Шансы, что Флэш извинится перед тобой, тысяча к одному. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Да уж, — хмыкнула Хлоя.
— Тогда позволь мне от лица всех молодых ковбоев извиниться за всякие глупости. Ты достойна лучшего, Хлоя, и не должна терпеть ужасное поведение или отношение к себе ни от кого, даже от членов своей семьи и меня.
Пит помедлил, вспомнив, в каком тоне разговаривали с ней подрядчики в Миссури.
— Нам не нужно быть друзьями или кем-то еще, чтобы я сожалел о том, как обращался с тобой раньше. Прости, я не должен был вымещать на тебе недовольство. Проблема во мне, но с тобой я стану лучше.
Он замолчал. Выплеснув все, что накопилось, ощутил облегчение. Хотя в глубине души попрежнему ощущал вину. Если братья и отец Хлои не отберут у нее «Родео» в течение ближайших сорока восьми часов, он не откажется от своего плана.
Почему столь бескомпромиссное решение? Почему нельзя получить все сразу: и Хлою, и «Родео»? Почему нужно чем-то обязательно жертвовать?
— Пит, — нежно позвала Хлоя.
Она, как и он, по-прежнему была без одежды, ее взгляд был таким многообещающим.
Он приподнял ее за подбородок так, чтобы ее губы были прямо напротив его.
— Да, милая.
Он сможет все совместить, получить и ее, и «Родео». Нужно только принять ее сторону. Они вдвоем против целого мира. Он хотел видеть ее в своей постели, в своей жизни. Она нужна ему.
Пит вкусил кофейный вкус ее губ, их тела переплелись в обоюдном желании принадлежать друг другу, танец прикосновений, движений, вздохов в солнечном свете был еще прекраснее, чем в сумраке прошлой ночи.
Хлоя — лучше не придумаешь. Пит надеялся, что и он тоже. Если бы он мог владеть «Родео» и крепко прижимать к себе Хлою. Получится ли любить ее вечно?
— Приходи вечером ко мне, пожалуйста, — молила Хлоя, пока Пит снова и снова входил в нее.
— Да.
Он и сам этого хотел.
