– И что хорошего из этого выйдет? Подумай о моих чувствах, когда я буду нежно прощаться с тобою на Боу-стрит или на этой… Вайн-стрит?
– Это ты о своих холостяцких днях? – уточнила Таппенс.
– Нет, я имел в виду Олд-Бейли[2], – ответил Томми.
– И все-таки с этим нужно что-то делать, – решительно заявила его супруга. – Мы здесь попусту растрачиваем наш талант, а ведь как хотелось бы применить его в деле!..
– Мне всегда нравился твой оптимизм, Таппенс. Похоже, ты нисколько не сомневаешься в наличии у себя таланта, который ты могла бы проявить.
– Разумеется, – ответила та, широко распахнув глаза.
– Но ведь ты отнюдь не специалист по части сыска.
– Неправда. Я прочла все до единого детективные романы, вышедшие за последние десять лет.
– Я тоже, – признался Томми. – Но у меня такое чувство, что это не слишком нам поможет.
– Ты всегда был пессимистом, Томми. Вера в себя – великая вещь.
– У тебя с этим все в порядке, – заметил ее муж.
– Все в порядке бывает лишь в детективных рассказах, – задумчиво произнесла Таппенс. – В них все можно прокрутить назад. Я имею в виду, что если вам известно решение, то вы легко можете подобрать нужные улики. Хотелось бы знать…
Она замолчала, наморщив лоб.
– Что? – спросил Томми.
– Мне в голову пришла одна мысль, – сообщила Таппенс. – Ну, не совсем пришла, я ее еще не до конца осознала. – Она решительно встала. – Думаю, что мне нужно пойти и купить ту самую шляпку, о которой я тебе рассказывала.
– О боже! – отозвался Томми. – Еще одна шляпка!
– Она очень миленькая, – с достоинством заявила Таппенс.
Из комнаты она вышла с выражением решимости на лице.
В последующие дни Томми пару раз осведомлялся у нее относительно идеи. Супруга лишь качала головой и отвечала, что всему свое время.
Затем одним прекрасным утром появился первый клиент, и все было забыто.
В дверь их бюро постучали. Альберт, который только что сунул в рот кислый леденец, невнятно крикнул: «Войдите». И тотчас же от радости и удивления его проглотил. Похоже, к ним наконец пожаловал Настоящий Клиент.
В дверях стоял, не решаясь войти, высокий молодой мужчина, дорого и со вкусом одетый.
– Этакий щеголь, – сказал себе Альберт. Его суждения в таких вопросах всегда отличала точность.
На вид посетителю было года двадцать четыре. Тщательно прилизанные набриолиненные волосы, слегка покрасневшие веки и почти полное отсутствие подбородка.
Охваченный экстазом, Альберт нажал кнопку у себя под столом. В ответ из комнаты с табличкой «Клерки» немедленно раздалась пулеметная очередь пишущей машинки. Это Таппенс мгновенно заняла свое рабочее место. Целью этой серии производственных звуков было внушить молодому посетителю еще больший благоговейный ужас.
