Он умолк, потому что Бандл вдруг покинула террасу.
– Макдональд, – позвала она садовника четким и властным голосом.
Император приблизился. Нечто способное показаться улыбкой или приветствием попыталось пробиться на его лицо, однако подобающий садовнику недовольный вид все-таки победил.
– Ваша светлость? – проговорил Макдональд.
– Как поживаете? – спросила Бандл.
– Не слишком, не слишком хорошо, миледи, – произнес Макдональд.
– Я хотела поговорить с вами относительно лужайки для кеглей. Она невозможно заросла. Приставьте к ней кого-нибудь, хорошо?
Макдональд с сомнением покачал головой.
– Для этого придется забрать Уильяма с нижнего бордюра, миледи.
– К черту нижний бордюр! – воскликнула Бандл. – Пускай начнет немедленно. И еще, Макдональд…
– Да, миледи?
– И снимите немного винограда в дальней оранжерее. Я знаю, что снимать его еще не время, потому что нужное время никогда не наступает, но тем не менее хочу попробовать этот виноград. Понятно?
Бандл вернулась в библиотеку.
– Прости, папа. Мне нужно было перехватить Макдональда… Ты что-то говорил?
– По правде сказать, да, – ответил лорд Кейтерхэм. – Но теперь это ничего не значит. Что ты говорила Макдональду?
– Пыталась излечить его от привычки видеть в себе Господа Всемогущего. Но это безнадежное занятие. Думаю, оба Кута натерпелись от него. Макдональд ни в грош, ни даже в два гроша не поставит самый большой паровой каток из всех, что существовали на свете. А что представляет из себя леди Кут?
Лорд Кейтерхэм обдумал вопрос.
– Примерно такой я представляю себе миссис Сиддонс[3], – проговорил он наконец. – Наверное, много играла в любительских театрах. Насколько я понимаю, вся эта история с часами изрядно расстроила ее.
– Что еще за история?
– Тредвелл только что рассказал мне. Похоже, что гости решили устроить розыгрыш. Они накупили уйму будильников и спрятали их в комнате этого молодого Уэйда. И тут, конечно, оказалось, что бедняга мертв. Что сделало весь замысел достаточно мерзким.
Бандл кивнула.
– Тредвелл сообщил мне еще кое-что странное об этих часах, – продолжил лорд Кейтерхэм уже вполне благодушным тоном. – Получается, что после смерти бедного молодого человека кто-то собрал все часы и выстроил их рядком на каминной доске.
– Почему, собственно, нет? – предположила Бандл.
– Я и сам так считаю, – проговорил лорд Кейтерхэм. – Но поступок этот наделал шуму. Понимаешь ли, никто не признался в том, что сделал его. Опросили всех слуг, и все они как один поклялись, что даже не прикасались к этим отвратительным предметам. Словом, получилась прямо какая-то тайна. A потом коронер задавал вопросы на дознании… а тебе известно, как трудно донести что-либо до людей этого класса.
