Слуги внесли и поставили на стол блюда и напитки: голова вепря с лавандой, оленина, холодный лимонный шербет, торт «Наполеон», представлявший собой величественное многослойное архитектурное сооружение и подлинный шедевр кондитерского искусства.
Хозяйка принялась жадно поглощать пищу, испытывая видимое наслаждение. В этот момент с улицы донесся шум мощного мотора, явно принадлежавшего спортивному автомобилю. Белой молнией он пронесся мимо окон, и телохранители громко крикнули слаженным хором:
– Хайль! Хайль! Хайль Франц!
Гости, как один, поднялись с кресел. Только старуха не двинулась с места, продолжая сидеть с высоко поднятой головой. Стаффорду показалось, что в зале воцарилась атмосфера возбуждения. Гости, или придворные – кто бы они ни были, – исчезли, словно ящерицы, попрятавшиеся в щелях стены. Златовласые юноши образовали новую фигуру и отсалютовали мечами, приветствуя свою госпожу. Та величаво наклонила голову, и они, получив разрешение, вышли строем из зала. Она проводила их глазами и взглянула сначала на Ренату, затем на сэра Ная.
– Что вы думаете о них? – спросила она. – О моих мальчиках, моем молодежном корпусе, моих детях. Да, они мои дети. Какое определение вы бы им дали?
– Я назвал бы их великолепными, мэм. – Стаффорд говорил с нею, словно с королевской особой.
– Ах!
Шарлотта улыбнулась, и по ее лицу во все стороны побежали морщинки, в результате чего она стала похожа на крокодила.
Ужасная женщина, подумал Стаффорд. Ему не верилось, что все это происходит в реальности. У него сложилось впечатление, что это еще фестивальный зал, в котором разыгрывается представление.
Двери снова распахнулись, и в помещение вошла группа светловолосых молодых сверхлюдей. На этот раз они не размахивали мечами, а пели. Пели чрезвычайно мелодичную песню на редкость красивыми голосами.
Впервые за долгое время, после многих лет общения с поп-музыкой, Стаффорд Най испытал невыразимое наслаждение. Голоса, поставленные мастерами певческого искусства. Никаких хрипов и выкриков. Никакого напряжения голосовых связок. Ни единой фальшивой ноты. Они могли бы быть Героями Нового Мира, но их песня не была новой. Он ее уже слышал. Притаившийся где-то – вероятно, в галерее, расположенной над залом, – оркестр играл «Хвалебную песнь» из «Миннезингеров». Затем зазвучали аранжировки различных мелодий Вагнера, перешедшие в отдаленное эхо рейнской музыки.
Члены Элитного Корпуса вновь выстроились в два ряда. Графиня Шарлотта все так же сидела на своем троне, ожидая того, кто должен был войти в зал.
