Серебряный карандашик отправляется в нагрудный карман.
— Итак, — разминает кисти врач, — что вы извлекли из этого сна?
Ну вот, снова-здорово!
— Док, — говорю, рассчитывая фамильярным тоном для начала подействовать ему на нервы, — хоть убейте, ничего сказать не могу. Не моя профессия, сами понимаете. А как насчет вашего просвещенного мнения?
Доктор Джойс секунду-другую спокойно глядит на меня. Затем встает и бросает блокнот на стол. Подходит к окну, стоит, глядит наружу и часто кивает.
— Орр, я вам выскажу свое мнение, — поворачивается ко мне. — Я думаю, что оба эти сна, и сегодняшний, и вчерашний, ровным счетом ничего нам не дали.
— Да? — спрашиваю. Эх, черт побери, а я так старался! Откашливаюсь, изрядно раздосадованный. — И что теперь делать будем?
У доктора Джойса странно блестят голубые глаза. Он выдвигает ящик из стола, достает большой альбом с моющимися пластиковыми страницами и фломастер, вручает их мне. На страницах альбома в основном незаконченные рисунки и тесты с чернильными кляксами.
— Раскройте на последней странице, — говорит добрый доктор.
Я дисциплинированно листаю до конца. На последней странице — два рисунка.
— Что делать? — спрашиваю. Все это как-то по-детски.
— Видите короткие черточки? Четыре на верхнем рисунке, пять — на нижнем?
— Да.
— Дорисуйте стрелочки, чтобы получились соответствующие векторы силы.
Я открываю рот, чтобы спросить, но Джойс вскидывает руку:
— Больше я вам ничего сказать не могу. Не имею права давать подсказки или отвечать на вопросы.
Я беру фломастер, пририсовываю, что велено, и отдаю альбом доктору. Он глядит и кивает.
— Ну что? — спрашиваю.
— Что «ну что»? — Он достает из выдвижного ящика тряпку и протирает страницу, а я кладу фломастер на стол.
— Я правильно сделал? Врач пожимает плечами.
— Что такое «правильно»? — грубовато спрашивает он, пряча альбом, фломастер и тряпку обратно в ящик. — Будь это экзаменационный вопрос, я бы счел, что вы с ним справились. Но мы не на экзамене по физике. Это всего лишь психологический тест, и он должен был о вас кое-что рассказать. — Он снова царапает в блокноте серебряным карандашом с выдвижным грифелем.
— И что же он обо мне рассказал? Джойс опять пожимает плечами, глядя в свои записи.
— Не знаю, — отвечает он ворчливо. — Что-то должен был рассказать, но что именно — не знаю. Пока.
Очень хочется садануть по его серовато-розоватому носу.
— Понятно, — киваю. — Что ж, надеюсь, я был чем-то полезен для развития медицины.
