Это было бессмысленно, если Вельстил рассчитывал позднее снова отыскать след Магьер, потому что она наверняка будет возвращаться — если вообще вернется — через Изломанный кряж. Нечто, повелевавшее снами Вельстила, теперь гнало его к Коронному кряжу.
И вот Чейн, кутаясь в подержанный ветхий плащ, сидит в самодельной палатке и изнывает от голода, потому что на такой высоте не живут люди и ему нечем насытиться.
Вельстил склонил голову набок, обнажив мускулистую шею и горло.
Может ли вампир кормиться другими вампирами? Отнять те крохи чужой жизни, которые они заполучили при собственном кормлении?
Вот уже двенадцать дней у Чейна не было во рту ни капли крови. Его холодная кожа иссохла и натянулась, как пергамент. Он не мог оторвать взгляда от шеи Вельстила.
— Проснись! — проскрежетал он.
Речь со скрипом вырывалась из его искалеченного горла. Сунув руку под воротник плаща, Чейн потер грубый шрам, оставленный саблей Магьер.
Глаза Вельстила открылись. Он медленно сел и огляделся по сторонам. Он всегда, просыпаясь, не сразу соображал, где находится.
— Мы опять в палатке, — напомнил Чейн.
Рассеянное выражение тотчас исчезло с лица Вельстила.
— Навьючивай коней.
Чейн не двинулся с места.
— Мне надо покормиться… сегодня же!
Он приготовился выслушать гневную отповедь. Вельстил окинул его взглядом с головы до ног, и в глазах его появилось нечто, похожее на беспокойство.
— Да, я знаю. Мы спустимся ниже и поищем пищу.
Злость комком застряла в горле Чейна. Вельстил слишком легко пошел ему навстречу. Чейн не сумел скрыть удивления, и голос Вельстила отвердел.
— Какой мне от тебя будет прок, если ты обессилишь?
Такой эгоизм ничуть не задел Чейна. Лишь бы только получить обещанное — человеческую кровь, а с ней и жизнь! Чейн отдернул полог палатки и, выйдя наружу, встал между хилыми ветвями горных елей. Вельстил последовал за ним.
Будучи на голову выше своего спутника, Чейн выглядел на десять с лишним лет старше. Каштаново-рыжие, неровно подстриженные волосы отросли ровно настолько, чтобы он мог заправлять их за уши. Вокруг него завивался снег, белесая дымка застилала безжизненный пейзаж, который оживляли лишь редкие деревья, искривленные вечно дующими здесь безжалостными ветрами. Чейн ненавидел это монотонное голодное путешествие. На миг он закрыл глаза, грезя наяву о ночах, проведенных в Беле, в миссии Хранителей.
Комнаты, освещенные мягким теплым светом, битком набиты книгами и свитками. Вся обстановка — немудрящие столы и стулья, но на них зачастую разложено столько удивительного, что глаза разбегаются, — с чего бы начать этой ночью путешествие в неведомое прошлое или в дальние, давно забытые страны. И вдруг комнату наполняет запах мятного чая, и появляется Винн, одаряя Чейна приветливой улыбкой…
