На следующий день вечером Тимоха, протягивая мне руку, нарочито громко заявляет:
— Поздравляю! Поздравляю тебя!..
«С чем бы это»? — лихорадочно соображаю я, так как это могло означать любую гадость вплоть до увольнения. Однако, после подобающей паузы он сжалился:
— Ввели тебя в состав комитета комсомола большинством.
Кто был «меньшинством», я догадался.
— Я был против, — подтвердил Тимофей мою догадку. — Я считаю, что ты — отщепенец, оторвавшийся от коллектива…
В подробности он не вдавался. К сожалению, довыборы проходили «внезапно» — никто, конечно, и не догадывался, что 4 члена комитета уйдут в Кудыкту с десантом. И меня, естественно, о довыборах в комитет не уведомили. Я бы объяснил собранию, что «отрыв» заключался лишь в том, что я не только отказался участвовать в ночных карточных побоищах с непременной выпивкой под руководством Тимохи, но открыто презирал его компанию.
Теперь, став зав. оргсектором, я мог напрямую указать ему на несоответствие его официальной позы: «долой пьяниц и картежников!» — с поведением в натуре. Но что он — порождение лицемерной советской среды — мог изменить в себе, если двойная мораль вошла в его жизнь с детства?
Впрочем, что говорить о Тимохе, если в число «заактированных» попали: член партбюро, член комитета; в число «замеченных неоднократно» — командир отряда, комиссар. И бог весть, куда ещё проникли «метастазы» алкогольной «заразы».
Но с подтверждением слухов, полученных с почты, о перлюстрации наших писем с официальными адресами — все прочие проблемы меркнут, как свет лампочки при вспышке молнии. Это насколько надо переродиться, чтобы держать нас, как лягушек в аквариуме, под непрерывным контролем. Где мы живем, какие права человека?!
С другой стороны, например, Горисов проспал на работу, а для оправдания выпросил больничный на три дня. Видимо, в качестве компенсации за мерзость окружающей действительности. И это не помешало нам с ним 24-го выкупить 8 изданных томов из собрания Л. Толстого.
К вечеру я понял, что тоже заболел (температура 38,8°). Заразился от друга? Пришлось отлеживаться в спальнике. Врач, прибывшая в отряд, констатировала у меня и у соседей грипп. Похоже на эпидемию. Поэтому четверг выпал из жизни, как монета из дырявого кармана. Но в пятницу я даже ходил в столовую, а вечером разносил газеты по вагонам.
В субботу я уже работал в совместном заседании комитета и штаба Дружины. Результат: трое представлены к увольнению за систематическое пьянство на работе. Среди них тот самый, из зоны, которого приняли в комсомол для исправления «здоровым коллективом» перед отъездом из Москвы. Исключаем его из рядов обратно. Ещё 6 кандидатов вышли из чистилища со «строгачами» и «последними» предупреждениями. Так прошел первый день новой для меня практики.
