– Почему ты читаешь Айн Рэнд, если она тебе тоже не нравится?
– Задали по английской литературе, я ее изучаю факультативно.
– А твой основной предмет? Дай угадаю. Введение в право.
– Боже, нет, – ответил он.
Я вскинула брови, но он молчал.
– Мне что, перечислять весь список дисциплин, которые преподают в Амхерсте, пока я не угадаю, на чем ты специализируешься?
– Да, – сказал он. – В алфавитном порядке, пожалуйста.
У меня против воли вырвался смешок, и парень почти улыбнулся. Все острые углы на его лице словно сгладились.
– Экономика, – сказал он. – Правда, не знаю, что я буду делать с этим образованием дальше.
– Похоже, это самое честное признание из всего, что ты наговорил до сих пор, – заметила я.
– А для тебя это важно?
– Да, – ответила я. Смех умер у меня в груди, стоило мне вспомнить про Марка и ту голую девицу в его постели. – Честность очень важна.
Он дернул плечом.
– Ты не согласен? – поинтересовалась я.
– Порой честные ответы принимают за грубость.
– Тогда ты, наверное, очень честный.
И опять он почти улыбнулся.
– Должно быть, так.
Удовлетворенная тем, что не поддалась этому прекрасному, но враждебному представителю противоположного пола, я снова вернулась к чтению… на целых восемь секунд, а потом кожу вновь начало покалывать. Электрическое гудение его присутствия было невозможно игнорировать.
На этот раз, когда я подняла на него глаза, он не отвел взгляд, а кашлянул и проговорил:
– Я Уэстон Тёрнер.
Уэстон
Уже не в первый раз я видел эту девушку. Сегодня утром она была на лекции по экономике. Я обратил внимание на ее рыжие волосы; медно-рыжая прядь выбилась из пучка и ниспадала на фарфорово-белую шею. И вот она села за стол напротив меня.
Облокотившись о стол, она подперла ладонью подбородок и ответила с улыбкой.
– Отем Колдуэлл.
Все мысли вылетели у меня из головы, как всегда бывало на стартовой черте перед забегом.
Ее имя Отем.
Ну, конечно. Ее родители как будто знали, что она вырастет живым воплощением осени[6]. Волосы рыжие, как лес в октябре, когда опадают листья. Глаза светло-карие, но в радужках вспыхивают золотистые, зеленые и янтарные искорки, а сами глаза печальные. Невысокая: наверное, в ней было футов пять – крошка по сравнению с моими шестью футами и десятью дюймами – страстная и бесстрашная. Мне нравилось играть с людьми, выводя их из себя, и Отем показалась мне легкой целью. Однако, столкнувшись с моими подначками, она не отступила, дала мне отпор. Мне это понравилось.
