Флавиан. Жизнь продолжается | страница 23
Михалыч перекрестился. Я тоже.
— Поедем мы, отец Флавиан! — Милиционеры поднялись. — Служба! Благослови нас на дорогу!
Флавиан благословил, милицейский УАЗик, зарычав, уехал. За столом в сторожке остались только Флавиан, мать Серафима, Юра-спецназовец и я.
— Подрался? — Флавиан в упор смотрел на Юрку.
Тот кивнул.
— С кавказцами?
Опять кивок.
— Они спровоцировали?
— Сволочи «чёрные» у Генки костыль выбили, он инвалид с первой «чеченской», хотели, чтобы он на коленях полз за костылём, пьяный он был, а они ржали над ним, издевались. А тут я оказался…
— Не покалечил никого?
— Не знаю. Нас всех милиция повязала.
— Посадить могли!
— Они хотели. Только к ним на рынок ребята наши сходили, ветераны, поговорили… Они все заявления свои забрали и перед Генкой извинились. А меня в кутузке ваш Владимир Михалыч сутки держал, накормил, правда, обедом домашним, но не выпускал, пока сюда не привёз.
— Ты уже раньше к нему попадал?
— Попадал.
— За то же?
— За то же.
— Справедливости хочешь?
— Хочу.
— Ясненько…
Флавиан задумался. Потом, покряхтев, поднялся, проковылял в соседнюю с трапезной комнатушку, пробыл там несколько минут. Вернувшись, положил на стол конверт, достал из него несколько разного размера исписанных листов и коротенькую записку. Подержав в руках, протянул большой лист мне:
— Лёша! Прочитай нам всем вслух, будь любезен!
— Отче, благослови! — Я взял лист в руки, это было письмо.
«Уважаемый отец Флавиан! По соображениям, которые вы сейчас поймёте, я буду избегать любой информации, которая могла бы как-либо указать на мою личность, в случае если это письмо попадёт не в Ваши руки. Вас мне рекомендовал как человека, заслуживающего абсолютного доверия, мой старый знакомый, один из офицеров, с которыми Вы общались во время Вашей командировки на Северный Кавказ.
Я крещёный с детства, в крещении моё имя Филипп, его никто не знает, кроме меня, по паспорту у меня совсем другое, советское имя. В настоящий момент мне немногим больше шестидесяти лет. Суть проблемы, которая заставила меня обратиться к Вам, в следующем. Я бывший профессиональный военный, всю жизнь прослуживший в особо засекреченных частях, выполнявших различные специальные задания в разных странах. Я участвовал почти во всех тайных заграничных спецоперациях, проводившихся по заданию ЦК КПСС и компетентных органов. Сейчас некоторые из них стали известны общественности, но я, как дававший присягу, все равно не считаю возможным говорить о том, в чём давал подписку о неразглашении, и не относящемся ко мне лично. Скажу лишь, что начало «Афганистана» было завершением моей военной карьеры.