– Платье… Но это столько работы. – В памяти у Терез возникли вышитые блузки миссис Семко, белые блузки, простроченные рядами и рядами стежков. Миссис Семко гордилась своим рукоделием. Терез чувствовала, что ей не следует принимать подарок, требующий такого колоссального труда.
– Она это любит, – ответил Ричард. – Ну так как насчёт завтра? Хочешь прийти часов в двенадцать?
– Нет, вряд ли в это воскресенье. Они ведь ничего грандиозного не запланировали, а?
– Нет, – Ричард был разочарован. – Ты просто хочешь завтра поработать или что?
– Да. Надо бы. – Она не хотела, чтобы Ричард знал о Кэрол, равно как и вообще с ней когда-либо познакомился.
– И даже проехаться никуда не хочешь?
– Думаю, нет. Спасибо. – Сейчас Терез не нравилось, что он держит её за руку. Его ладонь была влажной и из-за этого холодной, как ледышка.
– Точно не передумаешь?
Терез помотала головой.
– Нет. – Она могла бы как-то всё смягчить, придумать какую-нибудь отговорку, но ей и лгать о завтрашнем дне тоже не хотелось – сверх того, что она уже солгала. Ричард вздохнул, и некоторое время они шли молча.
– Мама хочет сшить тебе белое платье с кружевной каймой. Она с ума сходит оттого, что в семье нет девушек, кроме Эстер.
Эстер была женой его двоюродного брата, и Терез видела её всего один-два раза.
– Как Эстер?
– Всё так же.
Терез высвободила пальцы из ладони Ричарда. Внезапно она почувствовала голод.
Час, отведённый на ужин, она провела за написанием чего-то вроде письма Кэрол, которое не отослала, да и не думала отсылать. На Третьей авеню они заскочили в автобус, идущий в верхний город, а потом прошлись пешком на восток, к дому Терез. Она не хотела приглашать Ричарда наверх, но всё равно это сделала.
– Нет, спасибо, я потопаю, – ответил Ричард. Он поставил ногу на нижнюю ступеньку. – У тебя сегодня чудное настроение. Ты где-то совсем далеко.
– Нет, – сказала она, чувствуя собственное косноязычие и негодуя на него.
– Да. Я это вижу. В конце концов, разве ты…
– Что? – нетерпеливо произнесла она.
– Мы ведь никуда особенно не продвигаемся, правда? – сказал Ричард, вдруг посерьёзнев. – Если ты даже не хочешь проводить со мной воскресенья, как мы будем вместе несколько месяцев в Европе?
– Что ж… Если ты хочешь всё отменить, Ричард…
– Терри, я люблю тебя. – В крайнем раздражении он провёл ладонью по волосам. – Разумеется, я не хочу всё отменять, но… – Он снова прервал себя на полуслове.
Она знала, что он собирался сказать – что не получает от неё практически ничего в смысле проявлений любви, но он не стал этого говорить, поскольку прекрасно знал, что она в него не влюблена, так с чего бы в самом деле ему ждать проявлений? Вместе с тем, из-за одного простого факта, что она не была в него влюблена, Терез чувствовала себя виноватой, виноватой в том, что принимает от него что бы то ни было – подарок ко дню рождения, приглашение на ужин с родными, даже его время. Терез крепко сдавила каменные перила кончиками пальцев.
