Я приехала в Льюгарн за несколько часов до того, как мне требовалось оказаться там. Со мной была сумка со всем необходимым. Я не осмелилась совершить превращение дома из опасения, что кто-то из соседей увидит меня выходящей на улицу или садящейся в машину в таком виде. Выбрала для этого место, где меня никто не мог побеспокоить, со всей присущей мне тщательностью: побывала там заранее и провела рекогносцировку. Припарковалась на лесной опушке. Немного дальше среди елей и сосен находился пустой летний домишко, в который, как оказалась, очень легко попасть. У людей не хватает фантазии, когда им надо спрятать ключ. Он лежал в цветочном горшке, висевшем на веранде. Словно приглашая войти. Еще несколько домов находилось по соседству, их силуэты виднелись сквозь листву. Но в них, похоже, тоже никто пока не жил. До сезона отпусков осталось совсем немного, и тогда жизнь во всем регионе должна была резко измениться.
Внутри было сыро. Прохладно, несмотря на летнее тепло снаружи. Судя по всему, никто давно не появлялся там. Это было простое жилище, скрытое деревьями от посторонних глаз. С маленькой кухней с плитой, судя по ее виду, выпущенной лет сорок назад, выгоревшими обоями. С гостиной с шифоньером и вязаной скатертью на столе, искусственными цветами в розовом пластиковом горшке на подоконнике, желтой тюлью, грязно-коричневым диваном, чьи лучшие времена давно прошли, и громоздким телевизором в углу. Дурацким ковриком с бахромой по краям на стене, изображавшим мальчика в кепке и коротких брюках с подтяжками на вершине горы где-то в Альпах.
Я села за шаткий стол на кухне и достала все из своей сумки. Электричество не работало и водопровод тоже, но это не имело значения. На улице было светло, и я прихватила с собой все необходимое. Я изучила мое бледное и довольно заурядное лицо в принесенном помимо остальных вещей зеркале, которое поставила на стол. Моей внешности скоро предстояло стать иной. По мере того как она менялась, странным образом усиливалось мое волнение. Казалось, я становлюсь кем-то другим. Делюсь на две половины. В одной оставалось мое старое обычное «я», а вторая представляла собой абсолютно иного человека. И это вроде было в порядке вещей и по-настоящему. Словно второе «я» долго ждало этого, много лет. Как будто я наконец могла получить реабилитацию. Аккуратно накладывая макияж, я думала обо всем, через что мне пришлось пройти. Это выглядело справедливым и не более того. Все просто вставало на свои места. Сейчас мне наконец представился случай привести в порядок хаос, царивший в моей душе.
