– А следы от ударов хлыстом?
– То, что имел место садизм, говорит в пользу убийства, так же как и применение петли.
– Но он мог исполосовать себя сам?
– Трудно сказать. Ясно только, что все удары прижизненного происхождения. У него с десяток отметин длиной от десяти до двадцати пяти сантиметров. Они красные, кожа треснула, и некоторые кровоточили, а, значит, кровообращение продолжалось, когда они наносились. Если бы его хлестали после смерти, раны резче выделялись бы на фоне здоровой ткани. И в глубине были бы бледными, однородного характера и окраски на всем протяжении.
– Спасибо, этого достаточно, – сказал Кнутас, испытав легкий приступ тошноты. Существовали какие-то пределы даже для него. – Что еще? – продолжил он.
– Ну, я обнаружила у него повреждения в анусе, достаточно поверхностные, но они продолжаются внутри, поэтому, скорей всего, недавно имел место гомосексуальный половой акт. Если он не страдал запорами конечно.
– Следы спермы?
– Нет. – Май-Бритт сделала паузу. – Они, пожалуй, не успели зайти так далеко. Естественно, у него взяли пробы из всех отверстий на теле и кровь. Пройдет несколько дней, прежде чем мы получим результаты их химического исследования. Тогда также будем знать, принимал ли он наркотики.
– Мы нашли пятна спермы на простыне, – рассказал Кнутас. – Ее отправили на исследование.
– О’кей. Будет интересно узнать результат.
Они закончили разговор. Кнутас взял трубку и принялся набивать ее снова. Он подошел к окну, раскрыл его и закурил. Его мысли вернулись к Аманде Дальман. Ее муж имел желания и потребности, о существовании которых она, пожалуй, догадывалась, но которые не хотела видеть. Потом он снова вспомнил о Лине. Когда она объяснила, почему у нее возникло желание развестись, помимо прочего назвала это. Он не прислушивался к ее желаниям, игнорировал ее потребности. Она просто застала его врасплох, заявив о своем намерении расстаться с ним. Как долго с ней все происходило? Пожалуй, годы, прежде чем он начал о чем-то догадываться.
Эта мысль испугала его.
Карин сидела за компьютером в своем служебном кабинете и смотрела в окно. Она думала об Аманде Дальман и о том, как внезапно и безжалостно та стала вдовой. И сколь неприятным образом. Карин прекрасно представляла, какие разговоры пойдут в деревне, когда детали убийства выплывут наружу. Это было только вопросом времени. Кроме того, Аманда осталась одна с двухлетней дочерью.
Тот факт, что Хенрик Дальман предпочитал нетрадиционные формы секса, вызывал особый интерес при мысли о ситуации, в которой его нашли. Может, объяснение смерти художника лежало именно там? Карин включила компьютер и решила проверить клубы, чьи страницы покойный посещал особенно часто, но ей не удалось заняться этим. Виттберг просунул голову в дверь. Его глаза возбужденно горели, и он размахивал листком бумаги.
