Но тут вновь возник вопрос: а собственно, кого считать «белорусом»? Уже на открытии первой сессии Центральной рады 5 августа 1917 г. вдруг выяснилось, что председательствующий на ней Петрашкевич плохо знает белорусский язык и будет вести заседание на русском. В ответ один из участников, ксендз А. Сак, потребовал, чтобы сессия велась исключительно по-белорусски. После того как его предложение было отклонено, ксендз покинул зал. Настроение, охватившее большинство делегатов, красноречиво выразила Полута Бодунова, заявившая: «Сначала социализм, потом — нация!»
Внезапно оказалось, что народ — весьма относительный авторитет. Тот же И. Лёсик в этой связи замечал:
«Наши крестьяне на съездах высказывались в том смысле, что им не нужна автономия, но делали они это по неразумению и темноте своей, а более всего в результате обмана, так как вместе с тем они говорили, что и язык им не нужен. Никто в мире не отрекается от своего языка… а наши крестьяне отрекаются. Значит — делают они это по неразумению и темноте… По тем или иным вопросам мы обращаемся к экспертам и специалистам, а вот при государственном строительстве удовлетворяемся мнением таких специалистов, как темный и некультурный народ… Народ — вещь хорошая, но ему необходимо рассказать, разъяснить, его необходимо сначала просветить, научить и только потом уже звать к себе на совет».
Тем временем на территории Минской и Могилевской губерний начинается формирование Первого польского корпуса генерала И. Довбор-Мусницкого. Именно этот факт во многом заставил лидеров Белорусской громады, первоначально выступавших против национальной армии, пересмотреть свои взгляды. Историк Александр Кукса отмечает:
«Белорусы осознали, что, насколько бы не были умеренны и законны их требования, они должны опираться на белорусский штык. Благодаря в первую очередь активной деятельности С. Рак-Михайловского на протяжении каких-то двух-трех месяцев, с августа по октябрь, проходит целый ряд белорусских войсковых съездов, а российская армия покрывается густой сетью белорусских воинских организаций».
Один из современников замечает:
«Совершенно неожиданно на сцене появилась новая сила — белорусская армия… Причинами этого были или разочарование в России, или страх и нежелание принимать участие в гражданской войне».[27]
В резолюции Съезда воинов-белорусов Северного фронта читаем:
«Разоренная и опустошенная войной Белоруссия стоит перед угрозой насильственного отторжения ее от Российской республики и раздела по частям при мирных переговорах… Все это требует энергичного отстаивания своих интересов самими белорусами. Съезд воинов-белорусов Северного фронта призывает всех сынов Белоруссии стать грудью для защиты своей родной земли и Российской федеративной демократической республики».
