— Госпожа, — сказал тут Зигфрид, — потрудись назвать нам свои игры, — трудны же они должны быть, если господину моему возможно их проиграть! Быть может, все же добудет он себе невесту.
— Он должен бросить камень и прыгнуть сам за ним вслед; потом он должен еще со мной сразиться на копьях. Подумайте, прежде чем согласиться: если оплошает он хотя бы в одном, — вы все проститесь с жизнью.
Могучий Зигфрид, подойдя к Гунтеру, советовал ему согласиться на все: ничего дурного с ним не случится и все кончится совсем не так, как предполагает в своей заносчивости королева.
— Великая королева, — сказал тогда король Гунтер, — если бы ты потребовала даже большего, я и тогда согласился бы на все: я — рискую сложить свою голову, ты — стать моей женой.
Тогда королева приказала готовить игры. Себе потребовала она боевые доспехи, — крепкий панцирь и надежный щит; под панцирь надела она подлатник из шелковой ливийской ткани, которой никогда не рассекало оружие. Одеваясь, она все время угрожала рыцарям. Данкварт и Гаген были сильно озабочены исходом игр. «Поездка эта не доведет нас до добра!» — так думали они. Тем временем Зигфрид, хитрец, никем не замеченный, успел сбегать к кораблю, где был спрятан у него плащ-невидимка, поспешно накинул его на себя и стал невидим. Вернувшись, он застал королеву, окруженную рыцарями: она распределяла игры.
Был очерчен круг, где на глазах у многочисленных отважных рыцарей должна была происходить игра: было там более семисот вооруженных воинов, — должны были они решить, кто выиграл игру.
Вот пришла Брунгильда, вооруженная, точно предстояло ей сражаться из-за целого царства. За нею шли ее слуги: они несли ее щит из светлого золота. Посередине щит этот был в три пяди толщиною, и его с трудом несли четыре камергера.
Увидя щит, могучий Гаген смутился духом и сказал: «Ну, король Гунтер, выйдем ли мы теперь целы из беды? Женщина, которой ты добиваешься, — жена самого дьявола!»
Потом принесли ей копье, тяжелое, большое, — его всегда она метала: его несли трое из ее воинов. И сам отважный Гунтер стал тут задумываться: «Против такого копья не устоял бы даже дьявол. Нет, если бы был я теперь на Рейне, то надолго была бы она свободна от моих притязаний на ее любовь!» — так думал он.
— Вечно буду я каяться в этой поездке, — сказал Данкварт Отважный, — неужели нам, рыцарям, придется погибнуть здесь от этих женщин? Если бы я и брат мой Гаген имели при себе оружие, то воины Брунгильды поплатились бы за свою заносчивость! И хотя бы я дал тысячу клятв не вступаться в битву, эта красавица рассталась бы с жизнью прежде, чем погиб бы мой король. Надо нам, не даваясь в плен, выбраться из этой страны, и будь у нас наши доспехи и наши надежные мечи, гордость этой женщины была бы укрощена.
