— Если ты и в самом деле так считаешь, то зачем я понадобилась тебе в этой поездке?
Деанджело замер.
— Я знал, что ты справишься. Я тебе доверял. Это было чисто деловое решение.
Но не лгал ли он сам себе? Может, ему просто невозможно было представить возвращение домой без Харриет? Нет! Не может такого быть! Ведь это означало бы, что он слаб и уязвим, потому что нуждается в ком‑то.
— Поедем со мной, — предложила Харриет, и сердце Деанджело забилось сильнее от звучащей в ее голосе надежды. — Забудь о гневе и мести. Я не хочу ехать в Лондон одна. Я хочу вернуться туда с тобой — с тем, кто знает меня, кому я небезразлична, кому я доверяю… — Она сделала глубокий вдох и добавила: — С тем, кого я люблю.
Сердце Деанджело заколотилось так, словно готово было выскочить из груди. На мгновение он подумал о том, что должен согласиться оставить Бразилию, Каэтаносов и свою месть, улететь с Харриет, оказать ей поддержку в такой трудный момент. Он завидовал ее мужеству — ведь она не побоялась признаться в своих чувствах…
Но в ответ Деанджело произнес:
— Не трать свою любовь на меня, Харриет. Я ее недостоин.
Она кивнула, попыталась улыбнуться. По ее щеке скатилась слеза.
— Надеюсь, твоя месть того стоит.
А потом Харриет повернулась и ушла. Что ж, пусть, ведь ему суждено оставаться всегда одиноким. Вот только давно уже одиночество не причиняло Деанджело такую боль.
Луиза, тетя Деанджело, поставила перед ним тарелку теплого печенья и стакан молока, как будто он все еще был тем худым растерянным десятилетним ребенком, которого она когда‑то приютила у себя.
— Вот, ешь!
Благодаря помощи Деанджело старый дом был перестроен, стал больше, но обстановка в нем напоминала прежнюю: винтажный стиль вперемешку с модерном, на стенах — картины, написанные яркими красками, и фотографии детей и внуков Луизы. На книжной полке, на самом виду, стояла парадная фотография Деанджело и его матери, сделанная, когда они еще жили в поместье Каэтаносов.
Луиза проследила за взглядом Деанджело, и ее лицо смягчилось.
— Твоя мама выглядела тогда такой счастливой! Она и была счастлива. Она любила твоего отца, никогда в этом не сомневайся.
— А он любил ее?
— Думаю, да. Она верила в это, иначе ни за что бы не осталась с ним. И она никогда не обвиняла Аугусто в том, как все обернулось. Написал ли он завещание или забыл это сделать — мы никогда не узнаем. Но твоя мама никогда не жаловалась — принимала все со смирением.
— Она бы не умерла, если бы не потеряла все!
