Но сегодня за завтраком Деанджело упомянул, что собирается навестить свою тетю и Харриет может сопровождать его, если захочет. Это было сказано чуть небрежно, будто ее решение не имело значения, но Харриет уже научилась читать по его лицу. Судя по напряженно сжатым губам и бьющейся на щеке жилке, для Деанджело согласие Харриет было очень важно. И он его получил.
Когда Харриет переоделась и вернулась в гостиную, Деанджело глядел в окно с совершенно непроницаемым выражением лица.
— Привет! — сказала она. — Я готова.
Он повернулся и окинул ее взглядом с ног до головы, его глаза потемнели. Харриет почувствовала себя так, будто ее одежда была совершенно прозрачной.
— У тебя удобная обувь?
Она удивилась такому вопросу.
— Думаю, да.
— Хорошо. Нам придется прогуляться пешком. Держи свою сумку крепче. У тебя нет с собой каких‑либо ценностей?
— Только рабочий телефон, кредитка и помада.
— Телефон запаролен?
— Конечно.
— Если кто‑то попытается отобрать у тебя сумку, отдай ее. Ладно. Идем!
— Я думала, мы отправимся в гости к твоим родным.
Выражение его лица не изменилось.
— Так и есть.
Больше Деанджело не сказал ни слова, пока они не сели в такси.
Когда машина тронулась с места, он пояснил:
— Каэтаносы живут в пригороде, где Рио похож на далекую мечту, где богатые не общаются с людьми, убирающими их дома и улицы, где поместья патрулируются охранниками, где шоферы возят избалованных молодых сеньоров и сеньорит в автомобилях с кондиционерами в частные школы и в эксклюзивные пляжные клубы.
— И там прошло твое детство?
— Я вырос там, но я не оттуда.
Оба замолчали. Харриет повернулась к окну, разглядывая шумный город, завороженная им. Такси стало подниматься на один из крутых холмов Рио. Чем дальше, тем менее оживленным становилось уличное движение. Стоящие вдоль дороги обветшавшие особняки и старые дома создавали впечатление некогда модного района, пришедшего в упадок.
Такси остановилось перед розовым особняком, окруженным садом. Деанджело помог Харриет выйти из автомобиля и подвел ее к внушительным деревянным воротам.
— Какой красивый дом! — сказала она.
— Он был построен Маркосом Каэтаносом в девятнадцатом веке. Только одно поколение нашей семьи жило здесь. Затем мой прапрадедушка, вместе с другими богачами, переехал в пригород. Но именно тут когда‑то была построена семейная империя.
— А кому этот особняк принадлежит теперь? — поинтересовалась Харриет.
Она чувствовала, что за словами Деанджело кроется больше, чем пересказ старой семейной истории.
