— А это все ты тоже сам посадил, Ицхак? Лучше бы картошку выращивал, чем виноград, чтоб твои дети и старики не пухли с голоду… — сказал он, ни к кому не обращаясь…
— А это не ваша забота, пан Вальбе, — резко ответил Ицхак. — Пока мои руки мне служат, мои детки голодать не будут!..
Полный непонятной ненависти, Курт Вальбе скрылся за извилистой дорогой, а вслед за ним и вся его кавалькада.
Облокотившись на изгороди, на держаки лопат, стояли поселенцы и уныло смотрели вслед ускакавшим всадникам.
— Ицхак, Ицхак! Разве можно так разговаривать с грабителями? Они могут нам причинить много зла. Пан может нас сжить со света. Для пана не существуют никакие законы. Все мы бесправны и полностью зависим от прихоти этого злодея…
— Ничего, — отозвался Ицхак Сантос и, поплевав на руки, снова взялся за лопату. — Пусть хоть лопнет от злости, пусть захлебнется собственной желчью! Меня учили не гнуть голову, не унижаться и не заискивать ни перед кем. Такой уж я человек. Не прощу никому ни оскорбления, ни грубости. Даже родному отцу. И пусть пан барон запомнит это.
Постепенно разрастался новый поселок. На улице, которая пролегла вдоль потока, шумела детвора, до позднего вечера слышались звонкий смех, крики неугомонных ребят. В хибарках, под балками, висели люльки, и молодые матери укачивали своих первенцев. Тут и там слышалась легкая перебранка соседок, что-то не поделивших меж собой. Старики собирались кучками у колодцев, курили и обсуждали мирские дела, говорили об урожае и о грядущем приходе мессии…
Тихими вечерами молодые хлопцы и застенчивые девчата тайком от родителей собирались на опушке леса. До третьих петухов доносились оттуда звонкий смех, песни. И обеспокоенные матери не спали, поджидая своих дочерей, которые, казалось, забыли дорогу домой.
Ранним утром просыпался поселок. Все спешили к своим клочкам земли: кто выгонял корову на толоку, кто козу, гусей, которыми хозяйки уже успели обзавестись.
На отшлифованных волной прибрежных камнях женщины стирали белье в прозрачной воде, перебрасывались шутками, остротами, хохотали. Кто уходил в лес пополнить дровяной запас, кто возился на огородах. Дорог был каждый весенний день — нельзя забывать о долгой осени и холодной зиме. Пойдут дожди, раскиснет дорога или выпадет глубокий снег, тогда какая уж работа!
Жизнь здесь текла по своему руслу, и казалось, что так будет вечно. Прибились наконец к тихому берегу, где мирная и спокойная уготована им жизнь.
