Революция грядет. И ее давно ждали. Нам важно, чтобы к ней присоединились все: дочери и сыновья, сестры и братья, матери и отцы. Нам нужно, чтобы, возможно впервые за всю человеческую историю, с женщинами во всем мире начали обращаться как со способными, сложными, полноценными людьми, которые ничем не хуже мужчин.
Убить Китти
Давайте подумаем о том, что значит быть соучастником плохого поступка, а не активным деятелем. Что бы вы предприняли, увидев, как человек собирается спрыгнуть с моста? Или стоит на краю крыши небоскреба? Бежит навстречу поезду? Уверена, вы думаете, что помогли бы. Постарались переубедить. То, как мы отвечаем на социальное проявление насилия, реального или ожидаемого, многое говорит нам о человеческих качествах.
В 2015 году антрополог Франсис Ларсон прочитала лекцию, в которой проследила развитие публичных актов насилия, в основном обезглавливания[273]. Она сообщила о том, что публичные обезглавливания государством, а в последнее время террористическими группами, давно стали спектаклем. На первый взгляд, когда зритель наблюдает это событие, он играет пассивную роль, но на самом деле он ошибочно чувствует, что с него сняли ответственность. Нам может казаться, что мы ни при чем, но именно мы придаем жестокому акту желаемое значение.
Театральное представление не может добиться предполагаемого эффекта без аудитории, и поэтому публичным актам насилия также нужны зрители. По мнению криминолога Джона Хоргана, который несколько десятилетий изучает терроризм, «это психологическая война... Чисто психологическая война. Они не хотят напугать нас или спровоцировать на чрезмерные реакции, но желают всегда присутствовать в нашем сознании, чтобы мы поверили: они не остановятся ни перед чем»[274].
В цепочке снижающейся ответственности важно каждое звено. Скажем, террорист наносит какой-то ущерб и снимает об этом ролик, имея конкретную цель — получить внимание. Он передает видео СМИ, которые его публикуют. Мы как зрители кликаем по ссылке и смотрим сообщение. Если определенный тип видео становится особенно популярным, те, кто его снял, понимают, что именно это работает лучше всего (привлекает внимание), и если они хотят нашего внимания, то должны снимать больше такого. Даже если такое — это захват самолетов, таран толпы при помощи грузовика или изуверская демонстрация силы в зонах конфликта.
Злодей ли вы, если смотрите такое в сети? Может, и нет. Но, пожалуй, вы помогаете террористам достичь желаемого, а именно широко распространить их политическое послание. Я советую вам быть сознательным потребителем СМИ, сообщающих о терроризме, понимать, насколько масштабны для реальной жизни могут быть последствия увеличения количества просмотров. Неспособность предотвратить вредоносные действия или воспрепятствовать им может быть столь же аморальна, как и непосредственное их совершение.
