Корчмарь лысый пузатый дядька лет пятидесяти мне натянуто улыбнулся. Запугала народ казнь, но, не смотря на события минувшего дня, корчмарь не покинул своего заведения.
— Чего желаете, лэр? — спросил хозяин заведения и уставился на меня.
— Пообедать бы или поужинать. — я неопределенно помахал рукой, изображая что-то этакое.
Корчмарь оказался мужиком неглупым и понял, что пора заканчивать задавать глупые вопросы, поэтому пустился перечислять различные блюда. Особенно нахваливал запеченного поросенка, но моя память услужливо подкидывала мне картину казни, поэтому я ограничился варёным картофелем и жареными грибами со сметаной. Ко всему этому корчмарь принес кувшин кваса.
— Квас у нас отменный, бывали времена, когда еще был цел монастырь на границе с Валорном, к нам приезжали торговцы со всего Белогорья. — нахваливал свою стряпню дядюшка Тобиус. — Сделано по лучшим монастырским традициям. — сказал трактирщик и удалился за стойку, поняв что я не настроен болтать.
Спешно поужинав, я оставил на столе серебрушку и поспешил наверх, когда я уже поднимался по лестнице, я услышал голос хозяина корчмы.
— Доброй ночи вам, лэр, и пусть вас клопы не кусают!
— Какие еще клопы? — с подозрением спросил я корчмаря.
— Никакие! — замахал руками толстяк. — Присказка, стало быть, такая.
Еда привела меня в хорошее расположение духа, сыто зевнув, я поднялся по лестнице на второй этаж корчмы, где находилась пара комнат для постояльцев. Я выбрал самую маленькую комнату, в которой кроме кровати, лавки и стола ничего не было. Свет в комнату попадал через небольшое квадратное окошко под потолком. Комната была небольшой, но достаточно уютной. Завтра тяжёлый день, поэтому надо как следует выспаться.
Я еще раз оглядел кровать в поисках клопов, но не обнаружил таковых.
Я растянулся на кровати на тюфяке набитом ароматными травами и погрузился в сон.
Видимо, я поторопился засыпать и слишком понадеялся на инквизиторов, так как ночью меня разбудил стук.
Тук! Тук! Тук! Тук! Как будто кто-то стучит по дощатому настилу.
Тук! Пауза. Тук!
Именно этот звук вырвал меня из сна.
Я вслушался в настороживший меня стук и сжал в руке похолодевшую металлическую бляху медальона охотника.
«А ведь это по мою душу» промелькнула у меня в голове мысль.
Медальон реагирует лишь на нежить и нечисть. Именно на нежить, а не на нечисть, он реагирует так сильно. Амулет покалывал руку холодом все сильнее, а подозрительный стук не повторялся. Скрипнула половица и вновь тишина. Я потянулся за мечом, который висел у изголовья кровати и вытянул его из ножен. Серебряная вязь рун на клинке загорелась пульсирующим светом сигнализирующем о проявлении магии смерти или близком присутствии нежити.
