Наверное, я отключился, потому что когда принесли чашку и поставили на стол я не запомнил. В реальность вернул какой-то смутно знакомый тип, энергично зашедший в комнату и тут же поздоровавшийся:
– Привет, Майс!
Ну вот, хоть один нормальный человек, а то все "господин Очоа" или вообще "сэр".
– Привет, – как же его там... – Оператор Гаузе?
Не знаю, почему я обратился так официально. Он замахал руками:
– Фриц, просто Фриц.
Он оказался одним из тех редких людей, которых совершенно не смущал мой рост или статус пилота. Гаузе тут же упал в соседнее кресло, рассказал о том, что мой визит здесь считают событием, потому что за возможность интервью со мной интриговали, боролись и вообще, в город прибыли какие-то ребята с национальных каналов. И первым делом потребовали дать им меня на растерзание. Вот только "столичные хлыщи" забыли, что у нас тут осадное положение, и их желания ничего не значат. Регуляры подчиняются коменданту и тот вправе запретить общение с журналистами, что он и проделал. Месс подключила все возможные связи, чтобы выцарапать меня из казармы.
Ну да, после вчерашнего разговора конечно же все сразу разрешилось. Значит, речь будет идти в том числе и об этом. И раз комендант дал согласие, то и он в курсе. Всем просто нужен какой-нибудь простофиля, на которого можно свалить ответственность.
– Так что благодаря тебе мы с Даяной станем еще более знаменитыми! Лично я намереваюсь затмить Содецки!
Он посмотрел на меня, но имя было незнакомое. Фриц, поняв, хмыкнул:
– Ты не слышал про Янека?
– Не помню такого.
– А кадры, те самые, где синтет через женщину переступает, видел?
– Конечно, это же классика.
– Он снял. Представь, когда я читал отзывы о нашем репортаже из центра, там мое имя и его писали рядом!
У меня свои кумиры, а у него свои. Хотя да, тот же Биби моего увлечения рыцарями не разделял, а вот о Вспышке и других героях Стражи был готов трещать часами. Мир не на одних тяжах держится.
Мысль, что у какого-нибудь повара может быть свой кумир – легендарный кашевар времен первого Падения, должна была бы рассмешить, но в глубине было так уютно, что я просто не стал заставлять Майса Очоа смеяться. Даже улыбаться не стану. Пусть сидит, мне так спокойно...
– Пора!
– В студию?
– Сначала в гримерную.
Поднявшись, я побрел за одной из тех девушек. Фриц шел рядом, треща что-то почти как Биб – наверное, следил, чтобы меня не украли конкуренты и не сделали передачу первыми. Потом было кресло перед зеркалом, меня задумчиво рассматривали, но решили часть синяков и царапин не ретушировать, все равно было видно, что лицо у меня изрядно битое.
