Обдумав сказанное и еще немного помолчав, я подытожил:
— Ты промахнулась.
Ханна досадливо выдохнула, а потом призналась:
– Я промахнулась. Монитор оторвало, в глазах двоится, я вообще ничего не видела.
А то я не знаю, как это бывает. Сунув ложку салата в рот без интереса прожевал. Или это какой-то особый салат, или у меня вкус отбило вместе с мозгами.
– Спасибо.
-- Обращайся! – Она снова просияла. Вот что бывает, если с аптечкой не балуешься. Ну да пусть хоть кто-то улыбается.
Дальше мы тихо и молча ели. Окружающие пялились на нас, но никто не подошел и ничего не сказал. Хорошо это или плохо?
Выписываться я не стал. Потом пришлю Гофа, пусть документы и назначения заберет, а шмотки мне кто-то принес, пока валялся. Постояв в воротах сунул руки в карманы ветровки и побрел куда-то.
Ну что же, со смертью Дитриха я становлюсь старшим пилотом в городе. Просто по количеству боевых выходов за время осадного положения. Жаль, что рыцарей теперь всего двое, точнее даже – всего одна. Если человек везучий идиот, то это не делает его специалистом. Меня могут попросить передать командование, и думаю, что как только дойду до казармы, то это и случится. Но приказать – не могут. У меня вообще теперь странный правовой статус. Директор Димчинс не может мне приказать, потому что у него нет боевого опыта. Советник Виз не может мне приказать, потому что даже при наличии контракта я все равно несовершеннолетний. Комендант не может мне приказать, потому что у меня больше всех в городе подтвержденных выходов.
А главное, они не могут приказывать тому, кого заявляет в ставку Единство.
Помешает им это хоть немного? Сомневаюсь.
Это приказать не могут, а вот судить за невыполнение приказа вполне. Потому что невыполнение в боевой обстановке это вплоть до расстрела на месте, а неправомочно отданный приказ влечет сначала дисциплинарное расследование, а потом как получится.
Почему я думаю обо всем этом? Потому что в заводском очаге не было ни кинетика, ни Лидера. Там вообще ничего не было, кроме одной Двойки. И потерь там тоже не было. Это у нас героически легла половина ставки.
Что же вообще творится в этом проклятом городе...
Я тащился по улице, лениво двигая ногами, словно шел не в казарму к ненаглядному "универсалу", а в школу, на внеплановую контрольную. Не хотелось ничего, точнее хотелось – в душ, а потом спать. Когда спишь, то ни о чем не думаешь. Особенно если медблок под рукой. Надо, конечно, вернуться, доложить о выздоровлении, о готовности продолжить тренировки. Ну их, я стукнутый по голове, причем... сколько уже раз-то? Три? Четыре?
