— Длинный мяч, — ответил Мейсон, — деморализует моих противников, а я только об этом и думаю.
— Понимаю вас, — сказал Кортлэнд, шагая впереди по тренировочному полю. — Я хотел бы увидеть парочку ударов, мистер Мейсон, — сказал он.
Мейсон послушно взмахнул клюшкой.
— Старайтесь держать левую руку немножко жестче, когда отбиваете. Не отпускайте так быстро запястье. Перемещайте свой вес вслед за ударом, но ни в коем случае не раньше. Ну, теперь попробуем удар с мячом.
Мейсон ударил, и мячик полетел.
— Неплохо, — констатировал Кортлэнд. — Попробуем еще раз. Я хочу, чтобы удар стал привычным.
В течение примерно двадцати минут тренер работал с Мейсоном, а затем сказал:
— Вы быстро продвигаетесь вперед, мистер Мейсон. Я думаю, что завтра вы будете на высоте. Не хотите ли попрактиковаться немного в игре?
— Хочу, — ответил Мейсон.
Они отправились на склон, покрытый зеленью, и Мейсон провел там еще двадцать минут.
— На сегодня достаточно, — заключил Кортлэнд.
— Да, а как насчет клюшек? — спросил адвокат.
— О, разумеется! Я помню. Я могу подобрать вам прекрасный набор.
— А нет ли у вас клюшек, которые уже бывали в игре, а теперь продаются? Так сказать, из вторых рук?
— Есть несколько, — ответил Кортлэнд. — Но я предпочел бы снабдить вас новыми клюшками, которые специально изготовлены для человека вашего роста и телосложения, мистер Мейсон.
Они отправились в магазин, и Кортлэнд, подобрав сумку для гольфа, подошел к стойке и отобрал несколько деревянных клюшек.
— Вот, я думаю это — как раз то, что вы хотели, — сказал он.
Мейсон оглядел полдюжины сумок с клюшками, которые были развешаны на стене.
— А это что? — спросил он.
— О, некоторые из этих клюшек принадлежат клубу, с ними я работаю, — сказал тренер. — А некоторые продаются.
— Откуда они берутся? — спросил Мейсон.
— Ну, у одного из владельцев случился сердечный приступ, и ему пришлось отказаться от этой игры. Если бы он следовал моим советам, мог бы играть еще долгие годы. Но он был немного толстоват. И хотел быстро сбросить вес — играл чересчур усердно и подолгу. Переутомлялся. А теперь ему пришлось совсем бросить игру.
— А эта чудесная сумка из лошадиной шкуры? — спросил Мейсон.
— Принадлежала одному человеку, который умер прямо на поле. Был жаркий день, он переупражнял-ся, когда проходил большой склон. Он с утра отправился играть в паре, прошел восемнадцать лунок, немного отдохнул в клубе, а затем прошел еще девять — на спор. Очень глупый поступок. Гольф обвиняют во множестве вещей, мистер Мейсон, а на самом деле все это — результат человеческой беззаботности, тупости и откровенного идиотизма.
