— Я бы не хотел применять сейчас крайние меры, — покачал головой Тагир. — У Джеремиана сложившийся круг политических союзников из числа молодежи. Это его управленческая элита. Новое поколение, которое выросло вместе с ним. Если сейчас я начну рубить головы главам семей, только потому что они заигрались, пользуясь моим… самоустранением от власти, Джер останется без поддержки крупных игроков на политической арене. А все эти игроки могут встать на его защиту, когда меня не станет.
— Ему нужна защита в лице продажных мразей?
— Мне иногда жаль, что та партия лотоса… не дошла до адресатов, — внезапно произнес Тагир и, увидев изумленные лица коллег, спросил. — А вы думали, эта мода среди золотой молодежи появилась сама по себе? Они подражают Джеру. Мне было бы гораздо проще вычистить ряды своих же… подчиненных, если бы они первыми осознали, как люди… их собственные дети гибнут из-за наркотиков. Из-за родительской жадности. Недальновидности. Продажности.
— А Виктор остался бы единственным наследником. И тебе бы не пришлось мучительно выбирать, — хмыкнул де Зирт. — Почему тебе, наконец, не обнародовать, что он твой сын? Если Джеремиан тебя не устраивает.
— Во-первых, устраивает. Он справится. Во-вторых, уже поздно переигрывать. Я слишком затянул со своим решением. Смерть Леи обезумила меня тогда. И, похоже, у нас это семейное — долго думать, чтобы потом совершать сумасбродные поступки. Если вы сейчас обнародуете документы, как это охарактеризует императорскую семью? Один претендент на трон способен на импульсивное убийство, а второй — на необоснованную жестокость. После моей смерти у народа прекрасный выбор между убийцей и садистом. Но Джеремиан хотя бы с детства дружит с большинством молодых лордов и леди. Он прекрасно ладит со своим кругом. Меня беспокоят только его неконтролируемые… приступы.
— Это не излечится. Ты знаешь, почему. Ты сам решил, что ему не стоит потакать… во всех желаниях.
— Да, решил! — рявкнул Тагир. — Он, в первую очередь, наследник империи. И это его долг перед государством. Я не собираюсь обсуждать свои решения. А ты не вздумай своевольничать, Люс! Если мы открыто сообщим, развяжем руки Джеремиану и его людям. Виктор просто не доживет до следующего рассвета. Какая разница, умрет он, считая себя приемным сыном четы Коннор, или зная, что он наследный принц, которого собственный отец просто отдал, даже не соизволив увидеть?
— Я уже говорил, принципиальность и жертвенность — у вас семейное качество. Но, если ты обвиняешь Виктора в импульсивности, можешь хоть ты принять взвешенное решение? Без лишней театральщины?
