Пока слуги собирали вещи, мы с дядей сидели, чаёвничали. Я всё-таки выпил чаю — он оказался на удивление вкусным. Никогда в жизни такой не пробовал.
— Ты ж, надеюсь, подыскал себе каморку? — спросил дядя.
Я кивнул.
— Вот и замечательно. Хоть это сообразил сделать. Молодец! А я-то было подумал, ты последний месяц и вовсе не просыхал.
«Вот как. Семнадцать лет парню, а уже не просыхает месяцами», — с удивлением подумал я, слегка досадуя от того, кем мне пришлось оказаться. Но проблема намечалась посерьёзнее. Из дома меня выгоняли, а если Михаил и подыскал себе новое жильё, я-то об этом точно ничего не знал.
Минут пятнадцать мы с дядей просидели в неловком молчании, попивая чай. А потом Герасим сообщил, что саквояж готов. Он вручил мне небольшую коричневую сумку из грубой кожи, шляпу-котелок и перчатки. После чего слуги (а их в квартире оказалось аж целых пять человек) вышли меня провожать. Я снова встретился глазами с Катрин. На этот раз она не отвела взора. Девушка казалась встревожена: будто хотела мне что-то сказать, но не имела возможности.
— Счастливого пути, барин, — прощались со мной слуги, — да хранит вас Господь.
— И вам удачи, — ответил я и пошёл за дядей, что ждал меня в дверях.
Спустившись вниз по просторной мраморной лестнице, мы вышли на улицу. У подъезда стоял чёрный лимузин. Длинный узкий капот, широкие крылья и подножки, колёса с блестящими колпаками — всё это напоминало дизайн двадцатых годов. Вот только решётки радиатора не было, а вместо неё красовался большой хромированный орёл с мечом в одной лапе и короной — в другой. Водитель, одетый в строгий чёрный сюртук, услужливо взял у меня саквояж и поместил его в прямоугольный багажник в задней части кузова. Салон автомобиля тоже поражал роскошью: он был обит кожей, на двери имелись вставки из натурального дерева. Мы с дядей расположились на просторном заднем диване. От водительского места нас ограждало стекло. Машина тронулась мягко и бесшумно. Я смотрел в окно на проезжающие автомобили и на идущих по тротуару людей и никак не мог перестать удивляться. Навстречу прополз автобус. Из крыши его торчала труба, из которой шёл дым. Сам же он издавал звук, похожий на паровозный. Люди на улицах тоже были одеты старомодно: женщины — в длинных платьях, мужчины — в разноцветных сюртуках, цилиндрах или котелках. Аж в глазах зарябило от такого великолепия костюмов.
— Прощаешься с роскошью? — усмехнулся дядя, заметив, как я таращусь в окно. Опять что-то недоброе прозвучало в его голосе. — Не нагулялся, поди? Что ж, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Такова судьба, такова жизнь. Её надо просто принять. Знаю, понятие чести и достоинства тебе мало знакомы, но всё-таки постарайся сделать это с честью.
