— Смотрите там осторожнее, — не унималась супруга. — Сходка-то уже была? А ну как уволят?
— Нет ещё. Завтра или послезавтра, — нехотя ответил Николай, не прекращая есть.
— Ты смотри там… Опять же бить будут!
— А что за сходка? — влез я в разговор. — И кто кого бить будет? За что?
— Ой, ты Миха, только не лезь, — отмахнулся Николай. — Дела это серьёзные. Ты новенький. Если начальство прознает, что на сходку пошёл, выгонит и жалование не выдаст. Так что сиди уж.
— Кто бить будет? — добавила Ольга. — Да бандиты, кто же ещё? Как мужики с челобитной идут к руководству, так их потом на улице ловят и мутузят до полусмерти. Вон, в прошлом году ходили, Тихона из соседнего дома, порешили. Так отдубасили…
— Всё, — гаркнул Николай, стукнув кулаком по столу. — Хорош трепаться. Никто никого не побьёт. И уволить — не уволят. Думаешь, много специалистов-литейщиков в городе? Раз-два и обчёлся.
Ольга умолкла, хотя по лицу было видно, что думы её гложут тяжёлые.
Поужинав, я поблагодарил хозяйку, и уже хотел идти на боковую, но тут в дверь кто-то забарабанил.
— Кто там? — рявкнул дядя Коля, поднимаясь с места.
— Дядь Коль, а Мишка дома? — зазвучал ребячий встревоженный голос. Это был Проныра.
— Сейчас! — я поднялся и открыл дверь.
— Барчук, идём скорее, — парнишка был запыхавшимся и мокрым от дождя. — Там твой зал разнесли, Бульдога и Медяка побили. Пойдём скорее!
— Кто? — удивился я, но Проныра только и твердил: пойдём, да пойдём.
Я накинул кепку и сюртук, ещё не просохшие после пути с работы, и вышел под дождь. Был вечер, сгущались сумерки. На нашей улице горели три фонаря. По размокшей грунтовке в клубах пара пронеслась старая легковушка, ослепив нас ацетиленовыми фарам.
Мы быстро добежали до заброшенной больничной территории. Но даже за эти несколько минут я успел промокнуть до нитки.
В подвале меня уже ждали Рыжий и ещё несколько ребят. Бульдог и Медяк сидели на матах, утирая кровь из носа, лица опухли от побоев. Не менее плачевную картину представлял и сам спортзал: маты, мешки и остальной инвентарь были порезаны и распотрошены.
— Люди Кулака приходили, — объяснил Рыжий. — Всё сломали, как видишь. Парни говорят, их Сапог привёл. Ну, помнишь, которого ты три недели назад избил?
— Стуканул, гнида, — сплюнул Медяк.
— Сапога-то помню, — сказал я, осматривая уничтоженное имущество. — А вот про Кулака слышу первый раз.
— Он в городе пару спортзалов держит.
— А от меня-то ему что понадобилось?
— Его люди сказали, — проворчал Бульдог, поднимаясь с порезанного мата, — что ты на его территорию влез без разрешения. Сказали, если ещё раз увидят, руки и ноги нам переломает, а тебя шею открутят. Нельзя без его ведома в городе такие заведения открывать.
