– Василий Юрьевич, готов?
– Уже размахнулся.
– Бросай.
Прошло пять секунд, и во всех корпусах больницы погас свет. И тут же, словно в ответ на эти действия, где-то вдалеке словно горох по небу просыпался. Кто-то торопился встретить Новый год большим количеством фейерверков. Небо расцвело разноцветными праздничными огнями.
Полковник Денисенко перебежал из-за крыльца за углом, а оттуда уже вся группа рассыпалась на территории перед крыльцом, занимая удобную позицию за сугробами.
– С Новым годом всех, – сказал Владимир Алексеевич. – Маски надели...
Обыкновенные маски типа «ночь», до этого бывшие простыми вязанными шапочками камуфлированного цвета, быстро опустились на лица, оставив открытыми только глаза и рот.
– Толя! Гони...
Анатолий Станиславович нажал кнопку на пульте взрывного устройства и активировал электрический взрыватель. Аккумулятор, послушный команде, дал ток, пробежавший между двумя близко расположенными контактами, искра скакнула от одного к другому, воспламенив небольшой, но сильный химический заряд, способный дать при сгорании высокую температуру, достаточную для воспламенения даже тугоплавкого тринитротолуола. А уж для легкогорючей алюминиевой пудры этого хватило с избытком. В сугробе по нарастающей что-то зашипело и затрещало, а потом кверху поднялся неширокий, но высотой в пару с половиной метров столб пламени. Треск и шипение все усиливались, и уже через несколько секунд из ведра стал подниматься второй столб, уже во всю ширину емкости. Теперь треск стал очень громким. И видно было, как кто-то в шестнадцатом отделении подскочил к окну, а еще через несколько секунд настежь распахнулась дверь, и на крыльцо выскочили два милиционера с автоматами и два санитара, в том числе и тот, двухметровый, уже знакомый спецназовцам.
Офицеры залегли в сугробах со световыми пистолетами на изготовку.
– Огонь, – привычно скомандовал Владимир Алексеевич.
Вместо звука выстрелов и вспышек из стволов темноту прорезали только тонкие зеленые нити лазерных лучей. Однако действие оказалось эффективным, о чем сразу предупредил рев на крыльце. Лучи ударили по глазам, вызывая острый болевой шок, лишающий ориентации в пространстве и не позволяющий оказывать сопротивление. Но многочисленные фейерверки, закрывшие небо, заглушили стоны боли.
– Вперед! – прозвучала команда.
Полковник Кирпичников оказался на крыльце первым, двумя пинками пробил себе дорогу между телами присевших и закрывших лица пострадавших и сразу бросил за дверь световую гранату. Он успел зажмуриться, но перед этим, при начальном, еще не опасном для зрения возгорании гранаты заметил, как из-за угла поднимается короткий автоматный ствол с раструбом. Очередь, видимо, все же прозвучала, но граната, хотя и называется в обиходе световой, в действительности носит название шумо-световой, потому что взрывается очень громко. И звук взрыва заглушил автоматную очередь.
