Подполковник Лукошкин хмыкнул в микрофон. В его боевой карьере бывали случаи, когда он, безоружный, голыми руками убивал вооруженного противника.
– Обижаешь, товарищ полковник... Я от природы человек во всем аккуратный. Сказано не навреди, я и не наврежу.
«Рэнглер» остановился рядом с «Нивой», в обоих автомобилях открылись дверцы.
– Готово, – доложил подполковник Валеев. – Где работать будешь, Анатолий Станиславович? Выгружать или тебя перегружать?
– Сам перегружусь, если капитан разрешит.
Геннадий выбрался с переднего сиденья, чтобы Денисенко мог перебраться в «Рэнглер». Неудобство и той, и другой машины заключалось в том, что на заднее сиденье забраться можно только через сдвинутое и наполовину сложенное пассажирское кресло первого ряда, что в экстренной обстановке может дорого обойтись. Но эти автомобили были личными и по большому счету не предназначались для экстренных обстоятельств, если не считать таковыми условия повсеместного бездорожья, где «Рэнглер» и «Нива» чувствуют себя, как рыба в пруду, в родной стихии...
* * *
Теперь потянулось время ожидания. Спецназовцы прибыли в город слишком рано для того, чтобы начать работать в наиболее выгодных условиях, но приезжать позже было бы рискованно просто потому, что можно не успеть подготовиться. Правда, про запас оставался вариант с курящим ментом, который тоже просчитали. Когда он в очередной раз пожалует на крыльцо, можно было бы воспользоваться моментом. Но велика была вероятность и того, что дежурные пожелают отметить Новый год, выпьют спирта, как полагается в больнице, и после дозы крепкого напитка курящий мент уже поленится выходить и будет курить прямо за столом.
Но все сложилось благополучно, не считая почти вынужденного шестичасового ожидания. А ждать спецназовцы умели. Все они дремали, старались выспаться загодя; только один полковник Денисенко колдовал над своим «фейерверком» на заднем сиденье «Рэнглера». Рядом с ним сразу уснул еще не задействованный в работе подполковник Лукошкин. Анатолий Станиславович несколько раз косил глазами на соседа, желая, видимо, что-то сказать, потому что от природы был человеком разговорчивым, но, видя закрытые глаза подполковника, молчал. На передних сиденьях прикорнули подполковник Валеев и капитан Радимов.
«Подснежники» не доносили голосов и из стоящей рядом «Нивы», хотя там еще не спали – просто выключили микрофоны, чтобы не мешать спать другим. Двое главных действующих и самых заинтересованных в исходе операции лиц, вне всякого сомнения, несмотря на привычку к нервным ситуациям, все же волновались больше других, хотя и не проявляли своего волнения внешне. Спать Кирпичниковым явно не хотелось.
