Он шагал размашисто. Одна рука небрежно брошена на рукоять меча, подвешенного к поясу…
Ульф, почуяв легкую сладость, что появилась в запахе идущей за ним девушки, обернулся. Бросил недовольно, заметив, на кого она уставилась незавязанным глазом:
— Это светлый альв. Красивый народ, но человеческим женщинам с ними лучше не связываться. А то могут потом найти мертвой, с вырванными зубами и глазами.
Света молча покосилась на оборотня — и торопливо шагнула вперед, снова переведя взгляд на красавца. Что-то не похож этот светлый на зверя…
Ульф вдруг оказался прямо перед ней, и она лбом наткнулась на его грудь. Рывком выпрямилась, глянула уже на оборотня.
Причем глянула сердито.
— Повязку поправь, — с каким-то нехорошим спокойствием сказал он. — Сбилась… и не заглядывайся на альвов. Никогда. Бабы забывают обо всем, если долго смотрят им в глаза. Особенно если на них нет охранного амулета. На тебе ведь нет?
Что же им позволяют ходить по городу, где этих баб полно, мелькнуло в уме у Светы.
— Не отставай, — уже приказным тоном добавил Ульф.
И, развернувшись, снова зашагал к полоске берега между двумя причалами.
Света, зло выдохнув, вернула на место полоску ткани, отрезанную от своей майки. Заторопилась следом. На красавца смотреть почему-то уже не тянуло…
У воды горела пара костров — и люди, стоявшие возле них, что-то готовили. Ульф миновал их, остановился, не дойдя до причала с левой стороны нескольких шагов. Даже не спросил — а с ходу объявил, развернувшись:
— Ты голодна. Ешь. Зелья в этом пироге нет, не бойся.
Света, хмуро глянув на него одним глазом, пальцем выковыряла изо рта ватные валики. Зажала их в кулаке.
И наконец откусила. Тесто оказалось кислым, жирным — но в середине шла сладенькая прослойка. Вкуснее всякого торта…
Ульф одобрительно кивнул, пробормотал:
— Когда человек ест, его сердце смягчается.
Знаток нашелся, сердито подумала Света, снова откусывая.
— Ну а теперь поговорим, — негромко объявил оборотень.
И зачем-то развязал кожаные шнурки, стягивавшие рубаху на горле. Затем рванул края ворота обеими руками, углубляя разрез, идущий от горловины вниз.
— Смотри. Вот гривна из серебра.
Света, снова откусив от пирога, который теперь казался ей до обидного маленьким, уставилась на мужскую грудь. Густо заросшую волосом того же грязно-молочного оттенка, что и грива на голове этого Ульфа.
Вокруг витого серебряного украшения, полукругом спускавшегося ниже ключиц, поросли не было. Словно оборотень выбрил себе там дорожку. Возле гривны тянулась полоса нежно-розовой кожи. Тонкой, как на только что затянувшейся ране. Выглядывала сверху и снизу, в точности повторяя очертания серебряного жгута…
