– Эта кандидатка совмещает в себе все качества, которые мы искали. Она умна, красива, она аристократка, она умеет соблазнять мужчин, а ее боевые навыки выше всяких похвал. Я боюсь, мы в большинстве – Маримар будет учиться в академии. К тому же вы вступаете на должность ректора только с понедельника.
Я готова была вбежать в кабинет и расцеловать обладателя голоса, но мне послышалось, что кто-то из них пошел сюда, и я сделала вид, что еще лежу без сознания. Граф сел возле меня, стал гладить по волосам, приговаривая:
– Ты ведь и не знаешь, какая сложная судьба теперь тебя ждет, – затем он наклонился и поцеловал меня в щеку.
– Я надеюсь, ты такую нежность только к одной нашей студентке будешь проявлять? Всех-то в лобик не перецелуешь, – голос Эльдара был полон горькой усмешки.
– Я думаю, она та самая.
– Глаза-океаны. Ликом прекрасна, нравом волчица. Да, что-то определенно есть. Но ты же знаешь, пророчества редко бывают точны. – Я буквально чувствовала, как меня сверлят две пары глаз. Только тщательные тренировки дыхания позволили мне имитировать вид спящего человека.
– Может быть, она, а может, я опять ошибся, – произнес Роах. Он отошел от меня и покинул комнату.
Повалявшись еще минут десять, я принялась изображать возвращение в сознание. Поднялась на локтях, огляделась, позволив глазам расшириться от притворного удивления.
– Да не ломай комедию, я знаю – ты уже минут десять в сознании, – сказал Эльдар, внимательно глядя на меня. Его и без того лисьи глаза в сетке только появляющихся морщин от улыбки стали еще уже. – Добро пожаловать в Военную академию!
Мама восприняла новость о моем зачислении как личное оскорбление. Она проплакала весь вечер субботы, а в воскресенье от ее истерики по всему дому летали различные предметы. При этом сопровождались ее слезы словами: «Моя маленькая девочка! В Военную академию, моя нежная, мой цветочек», – и вновь заходилась рыданиями. Притом, забыв, что еще неделю назад она вовсе не признавала факта моего существования.
Успокоить ее сумел отец, сославшись на то, что оба сына поступить в академию не смогли и что мое поступление откроет блестящие перспективы для нашей семьи. Ведь я была десятой девушкой, зачисленной в академию за всю ее историю. Братья от зависти скрипели зубами, Ромус даже позволил себе едкую ремарку: «Это все потому, что тебе Роах помог, никогда не поверю, что такая малявка второкурсника отделала». Тогда я молча поставила брату подсечку и сбежала пока он не очухался и не пустил мне в спину что-нибудь тяжелое.
