Репину дали рисовать отформованный с натуры лист лопуха. Он с самозабвением рисует, стараясь передать формы гипса и его фактуру, но у него не получается ничего даже отдаленно напоминающего по чистоте тушовки оригинал Верма. У него все грязно, без штриховки, как попало.
Подходит Рудольф Жуковский и спрашивает нового ученика, где он учился.
— В Чугуеве, — отвечает Репин. — Только рисую вот так на бумаге я в первый раз в жизни. Мы там все больше иконы писали, образа; рисовали только контуры с эстампов.
Жуковский подвел к нему Верма, который заявил, что Репин явно должен владеть техникой масляных красок, но ему тем труднее будет овладеть красивым штрихом.
«Так вот он, Верм этот, — подумал, глядя на него, Репин, — с жиденькими бакенами, худенький учитель; и это он вот так дивно рисует. Но едва ли он еще и теперь так может нарисовать: там нечто сверхъестественное — лучше печати».
Вскоре наступил рождественский перерыв в занятиях. Возвратившись недели через три в школу, ученики с нетерпением стали искать в вывешенном за это время экзаменационном списке свои фамилии, чтобы узнать, кто какой номер получил. Отыскивая свою фамилию в последних рядах, Репин не нашел себя и был в отчаянии, решив, что его попросту исключили за неспособность. Никого из товарищей, близких по месту рисования, тут не было, но, набравшись смелости, он спросил одного из мальчиков подобрее, за что исключают из списков, за что не экзаменуют? Мальчик ответил, что, вероятно, за плохие рисунки.
— Это вас не поместили в этом листке, исключили? А как ваша фамилия?
— Да фамилия моя Репин; я поступил недавно.
— Что же вы, что вы? Ведь Репин записан первым — читайте.
Действительно, первая очень четко написанная фамилия была — Репин.
Он едва верил глазам, но, получив от служителя собственный рисунок, действительно увидал на своем лопухе энергический росчерк Жуковского, пометившего первый номер.
К Репину подошел один из учеников постарше, часто ораторствовавший и понаторелый в вопросах художественной карьеры. Он властно взял в руки репинский лопух и покровительственно заявил автору его:
«Да вам тут, в этой школе, и делать больше нечего. Я бы на вашем месте шел в Академию на экзамен и поступил бы вольнослушателем. Там просто. Заявиться только инспектору, выдержать экзамен с гипсовой головы и все дело: внесите 25 руб. — годовую плату, вот и всё. По крайней мере, каждый вечер можете рисовать и с гипсовых фигур. А там и до натурного класса недалеко. А в натурном — каждую треть с группы уже работают на медали. Да ведь, главное: уже красками пишут с натурщиков и компонуют эскизы каждый месяц на заданные темы»
