— Желаешь?
— Вода?
— Спирт. — Он усмехнулся. — Цистерна попалась на станции, не пропадать же добру.
Тут позади ударила «сорокапятка», за ней другая. Снаряды просопели над нами и разорвались в заречной половине села, левее виднеющейся церкви. Артподготовка, какая ни есть, началась. Мимо окопа, крича: «Вперед!», пробежал политрук с поднятым высоко пистолетом.
— Ладно, чего там, — сказал боец. — Назад не пойдем, а впереди ресторанов не видно.
Мы выпили с ним по крышечке спирту и поспешно сжевали тушенку с хлебом.
5
Прошлой осенью я бродил по ирпенскому лесу под Киевом, вдоль старой линии обороны. Землю прикрыло опавшими листьями, их было полно в заросших травой траншеях, ставших принадлежностью этого леса, плотью от его плоти, вместе с взорванными артиллерийскими дотами, древними, будто обломки каменных баб на степных курганах.
Шрамы на теле земли зарастают медленно (а может, и вовсе не зарастают, если не сгладит их рука человека); мне почему-то казалось, что я найду и тот окоп в селе Вороньки на Полтавщине, где давно хотел побывать, — и вот наконец собрался.
Все тут было на месте: и река, пусть обмелевшая, и пологий зеленый берег, и церковь, служившая ориентиром для артиллеристов (ее перестроили в клуб), и деревянный мост, по которому мы бежали, держа винтовки наперевес. Все было на месте, а окоп я так и не смог найти.
Впрочем, мост был теперь не совсем тот, его обновили — настил и сваи; об этом рассказал парень с велосипедом. Велосипед был нагружен двумя кошелками, парень — по-деревенски приветлив и разговорчив. Ему шел семнадцатый год; когда он родился, окоп, возможно, был еще не засыпан.
Поговорив с ним, я прошел по мосту на другой берег, вспоминая, как посвистывало тогда над ухом.
Когда слышишь впервые этот птичий короткий посвист, хочешь прислушаться — ну-ка, еще разок! — пока рядом с тобой не упадет кто-нибудь, молча или удивленно ахнув.
Так упал боец в потемнелой пилотке. Пуля, свалившая его за мостом, где начиналась деревенская улица, вселила в меня страх, и я побежал вдвое быстрее, пригибаясь пониже и пытаясь обмануть посвистывающую судьбу неожиданными зигзагами, покуда меня не остановил немолодой майор в плащ-палатке, по-кадровому косо свисающей с одного плеча.
Есть люди, которых запоминаешь с первого взгляда и надолго. У майора пол-лица занимало багрово-фиолетовое пятно, скорее всего знак давнего ожога. Пятно делило лицо наискосок — через лоб и щеку, от этого один глаз майора казался светлее, зеленее другого.
