— А ты не можешь быть настолько наивной! — не остался в долгу Георгос. — Они уже почти здесь.
— Они?
— Журналисты, операторы, папарацци. Стервятники. Называй, как хочешь.
— И зачем я им?
— Они будут тебя трогать, — мрачно предупредил он. — Они не дадут тебе спокойной жизни.
— Мне все равно, что они обо мне напишут. — Кэсси пожала плечами. Все равно хуже, чем уже было, быть не может.
Он с жалостью посмотрел на нее.
— Дело не в том, что они напишут, а в том, что за тобой будут постоянно следить: дома, на работе, в магазине. Они найдут каждого, с кем ты когда-нибудь в своей жизни говорила. Тебе необходимо скрыться, по крайней мере, пока не утихнет сенсация.
Он подошел к двери, ведущей на лестницу, и ждал, что Кэсси последует за ним. Желание сопротивляться вспыхнуло в ней с новой силой.
— Вы не можете…
— Шевелись, — коротко приказал он. — Или мне придется тебя понести.
Но его угроза лишь подстегнула нежелание повиноваться.
— Вы просто не выносите, когда вам не подчиняются, правда? Вы ждете, что все склонятся перед вами и упадут на колени, чтобы выполнить ваш приказ, особенно женщины. Интересно, вы всех ваших любовниц сразу снабжаете наколенниками?
Георгос замер, но в его глазах вспыхнул такой недобрый огонек, что Кэсси подумала, что она, пожалуй, зашла слишком далеко. Почему она так агрессивна по отношению к нему?
— Что? — спросила она с притворной бравадой. — Попала слишком близко к цели?
Он потянул ее на лестничную клетку и захлопнул за собой дверь.
— Ты полна решимости спровоцировать меня совершенно определенным образом, — прошептал он, прижимая ее спиной к прохладной стене, и наклонился ближе к Кэсси. — Ты хочешь, чтобы я сделал то же самое, что делал вчера, чтобы ты могла считать меня настоящим монстром. Но правда в том, что тебе понравилось. Тебя влечет ко мне, ты хочешь меня. Ты просто не хочешь это признавать. — Его губы изогнулись в высокомерной усмешке.
— Я вас не хочу.
Ее сердце стучало, как сумасшедшее. Она была шокирована его словесной атакой. Но еще больше ее шокировало предательство собственного тела. Георгос прав: она действительно его хочет.
— Вы — самый высокомерный тип из всех ныне живущих.
— Ну, это уже чуть лучше, чем монстр, — рассмеялся он. — Я, по крайней мере, честен с тобой.
— Вы хотите честности?
— Это было бы неплохим началом.
— Вы — последний мужчина, которого я могла бы хотеть.
Он фыркнул.
— А по-моему, я — единственный мужчина, которого ты хочешь.
Он был прав, но это еще больше раздражало ее. Ну почему из всех мужчин именно он?
