— Я принес вам послание.
Она попыталась тут же захлопнуть дверь, но Морей-ну удалось просунуть ногу и заблокировать ее.
— Что же вы не приглашаете меня войти? — удивился он.
— Я не хочу иметь с вами никаких дел. Уходите, или я вызову представителя властей.
— Отличная мысль! Давайте сделаем это вместе. По счету «три» одновременно кричим: «Полиция!» Начали: раз… два…
— Хватит! Вы что, больны?
— Я все еще жду приглашения.
— Что вам угодно?
— Поговорить с вами.
— У меня нет такого желания.
— Оно появится сразу же, как только я сообщу вам то, ради чего я здесь.
— А что это такое?
— Вам будет предъявлено обвинение в убийстве Энн Хартвелл.
— Они не смогут этого сделать.
— Еще как смогут.
Она на мгновение задумалась.
Морейн повысил голос:
— Знаете что, Дорис Бендер? Труп был найден у железной дороги, а поскольку вы ехали сюда поездом в десять сорок и записались под чужой фамилией…
Дверь открылась настежь.
— Боже! — воскликнула женщина. — Неужели надо кричать на весь отель?
— Совсем не обязательно, — кротко согласился Мо-рейн. — Я просто хотел быть уверенным, что вы меня услышали. Так не лучше ли мне войти, чтобы, удобно расположившись, мы могли бы побеседовать в более доверительном ключе?
Она машинально поправила полу халата.
— Входите!
Впустив Морейна, Дорис Бендер заперла дверь на ключ.
— А нет ли у вас чего-нибудь выпить? — небрежно бросил он.
— Я бы с радостью приготовила вам коктейль из цианистого калия с доброй порцией мышьяка.
— Ну зачем же так!
— Вы с самого начала отличались назойливостью. По какому праву вы вмешиваетесь в это дело?
— Какое дело?
— Я имею в виду мои дела.
— Ничего подобного, — возразил Морейн, усаживаясь в кресло и вытягивая ноги. — Я всего лишь пришел засвидетельствовать вам свое почтение.
Ее взгляд стал одновременно жестким и настороженным.
— Ладно, выкладывайте.
— Полиция убеждена, что труп Энн Хартвелл был выброшен с поезда, который вышел со станции в десять сорок и проходил перекресток Шестой авеню с Мэплхерстом в десять часов сорок семь минут вечера.
— Я не ехала этим поездом.
— А если все же ехали?
— И что из того?
— Повторяю: полиция подозревает, что ее выбросили именно из этого поезда.
— Этого не было.
— Можете доказать?
— Не исключено, но с какой стати вы этим интересуетесь?
— А ни с какой, — небрежно буркнул Морейн. — Я просто скрываюсь от правосудия, вот и все.
— Вы? С чего бы это?
— Поскольку полиция считает, что Пита Диксона убил я.
Она напряженно выпрямилась, внимательно вглядываясь в него прищуренными глазами.
