Был он молодой, бунтующий, страстный. Сейчас, несколько недель тому назад, показался мне другим: горьким, одиноким, более глубоким, но и более печальным. Сидел, как и тогда в начале представления с гитарой в руках и пел своим крепким голосом прекрасные, мудрые стихи Бориса Пастернака: "На меня направлен сумрак ночи..." Было в этом стихотворении кредо Гамлета и кредо Высоцкого. Актёр смог без остатка слиться с ролью. С этого времени и я всегда буду видеть Гамлета в небольшой фигуре Владимира Высоцкого, как многие годы видел его в Лауренсе Оливье, позднее в Смоктуновском.
Когда Юрия Любимова спросили, почему он поручил роль Гамлета Высоцкому, то он ответил: "Я считаю, что человек, который сам пишет стихи, умеет прекрасно выразить так много глубоких мыслей, лучше способен проникнуть в разнообразные, сложные конфликты, мировоззренческие, философские, моральные и очень личные, человеческие проблемы, которыми Шекспир обременил своего героя". Когда Высоцкий поёт стихи Пастернака, то это что-то среднее между песенной речью и песней. Когда говорит текст Шекспира, то есть в этой поэзии всегда музыкальный подтекст.
И, может быть, именно в этом содержится тайна его необычайности. Вырос в театре на Таганке, как выдающийся актёр. Играл много ролей, начиная с "Доброго человека из Сезуанна" Брехта, (где прекрасно представил безработного лётчика Суна) и до последних спектаклей этого коллектива. Гамлет наверняка был его наивысшим актерским достоянием, в котором он дозревал, выражая себя. Но одновременно стал любимцем миллионов людей не только в Советском Союзе, но и в целом мире, благодаря своим песням, написанным и исполненным единственным, только ему одному присущим образом. Был певцом-актёром и певцом-поэтом. Принес в наше время что-то из великих традиций русских певцов-поэтов начала века, из традиций Есенина, Маяковского, Вертинского, хотя одновременно не чужды ему образцы французской поэтической песни от Вийона через Беранже до Ива Монтана, Азнавура, Бреля. И при этом он всегда был самим собой: Владимиром Высоцким, русским человеком до конца XX века, трагически потерявшимся среди трудных дел и проблем нашего времени.
Итак, каким он был последние годы? Был полон лирической задумчивости над судьбой человека. Меньше было в нём бунта, больше печали и понимания того, что в этом страшном мире так трудно переработать: несправедливость, неправду. Был Гамлетом в наилучшем, наиболее глубоком, шекспировском значении этого слова. Понял он Гамлета до конца, был Гамлетом не только в этой одной роли, но также и в своих песнях, в своей жизни. Эксплуатировал свой талант без жалости, хотел победить зло, жил стремительно и не обдуманно, не берёг себя, не берёг своих близких. Горел в искусстве и горел в жизни, как будто хотел убежать от забот и переживаний в преждевременную смерть.
