Ван Фанлян задумчиво вынул из кармана сигареты, закурил и протянул пачку Чжэну. Тот отрицательно помахал рукой. Ван удивленно сверкнул на него глазами:
— Что, жена запрещает?
— Да нет, меня уже не исправить. Просто днем слишком накурился.
— Правильно, обходить запреты — самое приятное! Я всегда именно так реагирую на возникающие разногласия! — засмеялся Ван Фанлян и вытащил из другого кармана коробочку с изящным рисунком на крышке. Взглянув на Чжэн Цзыюня, он нараспев произнес: — Это чудодейственное средство содержит глюкозу и различные лекарственные травы, помогает отвыкнуть от курения, снимает кашель, поднимает жизненный тонус и так далее. Принимать нужно по одному ломтику и жевать около получаса. Действует оно в течение двух-четырех часов, в зависимости от силы привычки к куреву. Не хочешь попробовать?
Чжэн Цзыюнь промолчал, зная, что Вану иногда нравится многозначительность.
— Да, приказа жены трудно ослушаться, но что ж поделаешь, если тянет! — захохотал Ван. — А я вот и курю, и жвачку жую, то есть ублажаю и жену, и себя. В результате все довольны…
В этом был весь Ван Фанлян, он часто таким способом выходил из сложных положений. Но сработают ли подобные методы в действительно серьезных ситуациях, возможных в будущем? Не придется ли ради них поколебать некоторые устоявшиеся представления?
Раньше люди, рассуждая о классовой борьбе, о битвах не на жизнь, а на смерть, думали, что противоречия такого рода возникают только между врагами. Но разве в одном и том же лагере нет непримиримых противоречий между новым и старым, прогрессивным и консервативным? Их тоже невозможно определить иначе, как «битвы не на жизнь, а на смерть», других слов не подберешь. Старые представления пустили глубокие корни в сознании людей и даже рассматривались как аксиомы, против которых нельзя выступать. Иногда они напоминали сети, опутывающие человека и мешающие ему двигаться. В этих сетях оставались и живые, и мертвые. Когда один из живых умирал, его труп боялись убрать, никто даже носа не смел высунуть наружу, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Все покорно страдали от вони и гнили.
История, конечно, отмела многие из догм, за которые цеплялись люди. Самое печальное, что эти люди были нашими товарищами, иногда неплохими товарищами.
Мы привыкли говорить, что коммунисты двигают колесо истории. То, что сейчас воспринимается как крамола, в недалеком будущем станет аксиомой. В 1847 году Маркс призвал: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Тогда на этот призыв откликнулись лишь немногие, а через каких-нибудь полвека, первого мая 1890 года, когда Энгельс в Лондоне писал предисловие к переизданию «Коммунистического манифеста», объединение пролетариев всего мира уже стало реальностью.
